Естественно, принципиально противоречащие оппозиционные группы объединиться просто не могут, даже если их формально и объединяет борьба с нынешним режимом. Объединившись в борьбе с последним и достигнув – предположим – в такой борьбе успеха, т.е. победив режим, таким группам тут же придётся только ещё сильнее "разодраться" уже между собой. Пусть, скажем, объединились коммунисты о какими-то "рыночными либералами". Установить "коалиционное правительство" они потом просто не смогут – слишком разные у них мнения о том, как надо переустраивать общество. И кто бы тут из них в конечном счёте не взял верх, другого его прежнего партнера по "объединению" это в принципе не устроит. Возьмут коммунисты – так это будет для "рыночников" еще куда хуже нынешнего положения. Возьмут "рыночники" – так же станет куда хуже нынешнего положение коммунистов. Получается, что "враг моего врага" не всегда "друг", и совместные действия тут в любом случае невыгодны, ведут к ухудшению положения каждой группы. Действительное объединение здесь просто невозможно даже при внешнем совпадении неприятия нынешнего положения, а некие "переговоры" получаются насквозь фальшивой игрой.

Пожалуй, не менее чем "низы", неспособны к объединению и "верхи" нынешней коммунистической оппозиции. Признание как главного метода "плановости" требует жёсткого единоначалия – и неизбежно возникает вопрос, кто будет главенствовать в объединившейся партии. Для нынешних лидеров оппозиции это явно очень острый вопрос – не говоря уж о том, повторим, что принятие части доводов других партий, неизбежное при объединении, фактически должно означать признание прежней некомпетентности в оценках, т.е. признание по сути несостоятельности. Если сейчас какие-то положения других партий непримиримо критикуются как "отступничество", то после объединения этим же самым "неправильным" положениям придётся полностью подчиняться. Всё это выглядит совершенно невозможным.

Снова повторим, что сейчас многие требуют "объединения оппозиции". Говоря так, сторонники "солидарности" вообще-то не совсем точны. Реальность состоит в том, что сейчас налицо одна наиболее массовая партия коммунистической направленности – КПРФ. И ряд карликовых образований – "партий", с весьма малым по сути количеством "членов". "Объединение" в таких условиях по сути в общем-то малорезультативно, даже независимо от уже описанных препятствий. Существенного роста "коммунистических сил" так получить нельзя. Говоря об "объединении", явно имеют ввиду не сегодняшнее объединение членов партий, а РОСТ ЧИСЛА сочувствующих коммунистическим партиям "вообще". Но объективно подходя, такому росту не препятствует и формальное отсутствие сейчас "объединения". Если бы люди чувствовали правоту оппозиции, то они и сейчас бы в неё "вступали". Всё дело опять только в отсутствии у нынешней оппозиции новых плодотворных ИДЕЙ, соответствующих новым процессам в существенно изменившемся обществе. Именно поэтому нынешние партии цепляются за разные осколки СТАРЫХ представлений, и из-за них "дерутся". Именно поэтому говорят об "объединении" – достижении идейного "консенсуса", "единства", которое будет "привлекать людей".

На самом деле непопулярность "оппозиции" определяет не абстрактное "неумение объединяться", а банальное фактическое отсутствие настоящего теоретического стержня – обоснования деятельности партий. Формально "объединившие" тут оппозицию разговоры о "восстановлении плановой экономики" ведь на деле просто пустопорожни. Они ориентируют действия в ПРОШЛОЕ, а не в БУДУЩЕЕ, явно ведут только назад. Всего лишь один пример – уважаемые оппозиционеры, задумайтесь честно: где были бы большевики в 1917 году, если бы предлагали не "построить заново весь мир", а только лишь "восстановить старое"? Далее – уже потеряны Украина и Грузия, Казахстан и среднеазиатские республики, безвозвратно – в свете намерений нынешней оппозиции – утрачена "мировая система социализма" – Венгрия, Польша, Чехословакия, ГДР, Болгария, Румыния, даже просто Прибалтика. Для выстраивания социализма в Европе потребовалась кровопролитнейшая мировая война, которая вряд ли повторится – а просто так БУРЖУАЗНАЯ Европа всё это уже просто не отдаст. И какой же можно мыслить "социализм" без всего этого? – Только ущербный и "мизерный". И насколько получится даже НЕВОССТАНОВЛЕНО "прежнее"?! – Не говоря уже о том, что мы просто плохо знаем, как именно детально действовало "прежнее", а потому и опять-таки сможем получить только часть желаемого. Лично пишущему нужно много больше, чем было при "плановом социализме" – а оппозиция готова удовольствоваться много МЕНЬШИМ? И ей – и пойдущим за ней людям – этого будет достаточно?! А ещё следовало бы учесть, что "развал социализма" был не случайным явлением, а явно имел существеннейшие корни – что ещё более осложняет "возврат к прошлому".

Дополнительным весьма существенным эффектом "децентрализации" является то, что такие действия принципиально нельзя обезглавить или подкупить, что весьма привлекательно. Одновременно это означает то, что нынешняя власть оказывается уже не в силах противодействовать оппозиции. Ведь нынешняя власть все свои действия строит как препятствующие именно ПРИХОДУ к власти – ограничения по приходу в парламент, и одновременно полицейские меры по предотвращению революции. Здесь заметим, что современный полицейский сыск вообще-то делает классические революции фактически невозможными. Но новые действия и не игра на выборах, и не революция, позволяя тем не менее эффективно действовать в обществе. Поэтому, если сейчас народ фактически ОТПУГИВАЕТСЯ от политики, считая деятельность здесь "для народа" невозможной, считая политику сплошным обманом, то новые идеи тут опять привлекут массовую поддержку, создавая почву для желаемого объединения. Тут если чем жёстче действия, тем меньше сторонников они привлекают, то наиболее "мягкие" – при их результативности! – действия привлекут большинство.

Особо острый вопрос – о необходимости отказа от части старых представлений. Как уже говорилось, неразрешимый с точки зрения имеющихся сейчас ЧАСТИЧНЫX мнений, он всё же может быть решен с появлением НОВОГО. Признать совершенно новое в принципе всё же легче, чем уступить чему-то давно известному, против чего люди давно возражали. В данном отношении здесь все общественные силы оказываются РАВНО "ПРАВЫ" – как и в равной степени ОШИБАЮТСЯ. "Планирование" по прежнему эффективнее – но в рамках новых условий в обществе просто не может далее продолжаться. (И из-за вырождения управления, несведения всех дел в обществе "в одной голове", и из-за невычленимости отраслей, которые нужно сокращать, и из-за неминуемого недовольства людей, если такое сокращение производить директивно.) Но планирование можно заменить другой формой функционирования общественной же собственности, обладающей НЕ МЕНЬШЕЙ эффективностью. В глобальном отношении тут нынешние коммунистические партии ставятся перед выбором – что важнее? Государство и "план" – или фактически коммунизм?! И если "план", или точнее, возможность командовать людьми им важнее коммунизма, то уж тут ничего не поделаешь. Но такая "партия" утрачивает статус коммунистической. Все дело в том, что коммунизм мы вообще ранее не рассматривали как самое ближайшее будущее и настоящее. Сейчас же именно пришло время всего этого.

Разговоры о "возвращении к планированию" по большому счёту вообще БЕССОДЕРЖАТЕЛЬНЫ. Ведь "планировать" можно все – и развал, и даже "геноцид". Когда говорят, что "будут планировать" – о планах по сути не сказано ничего. Партии так только обещают "стараться", требуя к себе безграничного ДОВЕРИЯ. Но люди изверились, и не верят уже никому. И вообще-то это правильно, так как социализм всё-таки и "оскандалился", и "провалился". Считая это, повторим, совершенно случайным, нынешние партии тут прямо демонстрируют своё непонимание ситуации. А говоря о реставрации капитализма как результате "происков Запада", и вообще обещают установить для предотвращения этого в будущем жёсткий карательный режим. Всё это закономерно отталкивает людей. Новые же представления говорят – происходят такие-то процессы, приведшие к концу социализма. Им ставится надежный заслон, что гарантирует, что они не повторятся. И это будет уже не обычная политическая демагогия, А НАУЧНЫЙ подход. В отличие от нынешних туманных "планов", новые идеи здесь чётко говорят, что конкретно будет сделано, и почему. И это опять привлечёт больше сторонников для единения.

Нынешние партии, повторим, требуют лишь всё большего к себе доверия. Они снова предлагают всесильных чиновников, которые всем будут распоряжаться. По сути это ничем не отличается от засилья нынешних чиновников, которых народ по сути просто уже НЕНАВИДИТ. Утверждая, что "чиновники могут быть хорошими", нынешние оппозиционеры так фактически просто ПОДДЕРЖИВАЮТ официальную власть. Неудивительно, что неприятие власти переносится и на оппозицию, определяя её крайне малую популярность. Вместо того, чтобы тут пытаться ПЕРЕЛОМИТЬ стойкое народное мнение об АНТИНАРОДНОСТИ чиновника, помогая этим, получается, в первую очередь действующей власти, новые представления предлагают поставить чиновничеству надёжный "УКОРОТ". (Самоорганизацию и бескорыстность всех действий.) И это опять привлечёт куда больше людей.

Кое-кто сейчас так стремится "соединить усилия", что выдвигает по сути идею партийного "единения без идеологии". Но такая ДЕИДЕОЛОГИЗАЦИЯ политических партий фактически просто выхолащивает их сущность. Более того, целью любого объединения является всё же в конечном счёте ДЕЙСТВИЕ. А для действия совершенно необходимо знать, как действовать. То есть всё опять упирается в оценку происходящего и способа преодоления общественных затруднений, что собственно и представляет собой идеологическую сущность партии. "Устранив" это, партии себя уничтожат. Тем более, что предлагающие "объединяться без идей" от СВОИХ способов действий, пусть и в замаскированной форме, но тем не менее НЕ ОТКАЗЫВАЮТСЯ. То есть всё это не попытка действительного "отказа от идей", а стремление ПОДАВИТЬ БЕЗ СПОРА остальные партии. Но если ЭТО невозможно, и нельзя свести партии к, так сказать, "ПОДПАРТИЙНОМУ" уровню, то наоборот, для партий возможен выход на "НАДПАРТИЙНЫЙ" уровень новых представлений об обществе, более глобальных, чем ныне существующие. Этот уровень пока очерчен в общем-то довольно схематично, и с точки зрения теории здесь открываются почти неограниченные возможности для теоретической деятельности всех нынешних партийных и беспартийных сил – с куда большими перспективами, чем теперешние партийные "теоретические" изыскания. А само построение преобразований как многовариантных и требующих для этого всемерного общественного обсуждения по сути гарантирует, что обсуждение как элемент общественной жизни сохранится и после преобразований – в отличие от нынешних партий, выступающих только за свои жёсткие схемы и неизбежно должных навязывать последние.