Д. С. Киняпин. г. Горький, август 2003 г.

В нынешней выборной модели исправление "неправильно сделанного" должно осуществляться новыми выборами. Но с этой точки зрения периодические выборы раз в несколько лет совершенно бессмысленны. Во-первых, по прежнему нет никаких гарантий, что и новый "выбранный" будет всё же считаться о желаниями избирателей. А главное, за такой долгий срок, как несколько лет, можно успеть нагородить столько пакостей, что не разобрать и новыми выборами. Участить же контроль за управлением в обществе существенным укорочением выборных сроков нельзя, так как за, скажем, полгода просто не определить, куда клонит новый управляющий. И очевидно, что проводить классические выборы всего на несколько месяцев крайне затратно и хлопотно. Тут следует отметить, что противоречие между убыстрением самого процесса управления и принципиальной замедленностью отслеживания результатов этого управления раньше практически не сказывалось, и начинает проявлять себя только по мере убыстрения развития общества. Так что "демократия" первоначально появлялась всё же как действительно "демократичная". Но теперь это противоречие заводит в принципиальный тупик.

Говоря о том, что избрание "выборного" совершенно не гарантирует выполнения ожидаемых от него решений, мы молчаливо предполагали, что речь идёт о некоем "желании всех". На самом деле и тут возникают затруднения. Люди неизбежно разные, и выбирая кандидата, одни хотят от него одного, другие совсем другого. А поскольку "стопроцентное единение" невозможно, означая по сути стирание различия людей, стирание индивидуальности последних, то "избранный" неизбежно будет представлять только часть всех мнений в обществе. И притом, как мы к этому ещё вернёмся, часть принципиально даже меньшую. Приведём наглядный пример. Принятый сейчас "порог явки" – 20%. И "больше половины" голосов от этого "порога" составит ровно ОДНУ ДЕСЯТУЮ. Такова реально "норма представительства". И набравший 10% всех голосов кандидат становится "представителем", а набравший 9,9% отвергается, хотя по сути между ними нет никакой разницы. Затруднение принципиально. Если "кандидаты" равны, то победа одного из них будет всё более неубедительной, если явный кандидат один, то по сути нет "выбора". Невозможность предсказать реальные действия избираемых приводит к тому, что "выборы" всё более осуществляются "по впечатлению", "по внешности". В таких условиях противоречий в мнениях будет ещё больше. Частично это предлагают исправлять "выборами по партийным спискам", более-менее "суммирующим все голоса". Но соответствия "избираемого" и "желаемого всеми" не получается и тут. Формально "партия" кажется чуть более надёжной в исполнении обещаемого, хотя на деле трудно объяснить, почему в отличие от одиночного представителя и партия не может изменить своей позиции. Но в любом случае, партия, – как впрочем, и одиночный кандидат, – предлагает свои действия ПАКЕТОМ, целым блоком, а не по отдельности. И даже если в обществе, для примера, всего ПЯТЬ основных проблем, а для каждой видится лишь ТРИ решения, то как говорит математика, вариантов разных сочетаний их будет уже целых 243. Реально мнений будет ещё куда больше, и охватить все их сочетания оказывается просто невозможно. Ведь нельзя же плодить "партии" сотнями и тысячами. За них и технически нельзя будет "голосовать", и вообще в них будет "не разобраться". Конечно, мнения большей частью СВЯЗАНЫ друг с другом, и склонность к поддержке определённого варианта решений "первого вопроса" будет скорее всего сопутствовать склонности к определённым решениям также и по другим поводам – но не до такой же степени, чтобы осталось только лишь всего два-три, или даже пять-шесть "мнений"! Можно утверждать, что часто склоняемые "пять-шесть мнений в обществе" отражают не реальное многообразие всех мнений, а лишь скудность возможностей процесса хоть сколько-то "правдоподобного" "обсуждения мнений". Очевидно, что выбор между реальными партиями предполагает вынужденное примирение всех якобы "поддерживающих" эти партии людей с очень многими положениями, с которыми они по сути совершенно не согласны. Получается, что действительного представления партиями мнений людей в обществе практически нет. И "испорченный телефон" оказывается двойным – сначала в партии некорректно "перетасовываются" мнения людей, а затем сами партии некорректно "спорят о делаемом" – утверждая в качестве "общего мнения" весьма далёкий от реальных желаний людей вариант.

Можно подумать, что проблема и негарантированности выполнения обещаний при выборах, и разрыва между "мнениями партий" и желаниями "поддерживающих" эти партии людей решается переходом от косвенных периодических выборов становящихся затем совершенно неподконтрольных "управленцев" к постоянному контролированию аппарата управления и МЕЖДУ выборами – к прямому выбору непосредственно самих конкретных управляющих действий. Если выбирать не самостоятельно потом действующих "управителей", а непосредственно по сути сами РЕШЕНИЯ, то снимается и часть проблем неполноты отражения "выборным" желаний всех его "избирающих". Испорченный телефон "пакета мнений", о котором мы говорили, сокращается на одно звено. Но к сожалению, и это просто невозможно. Не говоря уже о том, что предлагаемые методы реального влияния рядовых членов общества на принимаемые в обществе решения весьма немощны и наивны, возникают и куда большие препятствия. Контролировать управление нельзя "в общих чертах", не вникая во все упущенные возможности. Невозможно оценить ситуацию, в которой управленец навредил половине всех людей, если не знать, что "должно было быть" – не навреждено бы никому, или причинён вред поголовно. И получается, что "следить за управлением" – это ДЕТАЛЬНО повторять все его рассуждения, то есть дублировать его. А это требует таких затрат времени и сил, каких в принципе не может быть у рядовых занимающихся преимущественно своими делами членов общества. Даже профессиональные управители не могут одновременно охватить все проблемы, и вынужденно разделяют управленческую деятельность, проводя одновременно, например, обсуждение разных вопросов на разных "комитетах" разными людьми. Передоверить контроль за профессиональным управлением каким-нибудь "газетам" или "партиям" нельзя, так как снова возникает вопрос, насколько можно верить, теперь уже и этим "партиям". Тут можно заметить, что по мере роста числа "проверяющих" необходимость в контроле со стороны общества не только не уменьшается, а по сути даже ещё УВЕЛИЧИВАЕТСЯ, делая контроль ещё более невозможным. Всё перечисленное приводит к тому, что классическое демократическое управление, управление обществом действительно всеми людьми в последнем оказывается неосуществимым. Приходится признавать, что то, что мы называем "демократией", является не реальным способом управлять "в интересах всех", а способом скрывать, что управление в интересах всех только фикция.

Управление обществом от имени всех людей в последнем становится неосуществимым, вроде бы подталкивая нас к примирению с фактически деспотией. Но снова возвращаясь к возможности представления человеком деятельности в обществе, должно заключить, что к истощению приходит и недемократическое управление. По мере развития общество неизбежно усложняется. А осмысление человеком происходящего ограничивается физическими возможностями человеческого организма. И уже не только "средний", но и "самый наиспособнейший" человек не в состоянии одновременно уследить даже за десятком "экранов", которые, заметим, сами по себе отражают происходящее уже весьма ограниченно. Просматривая список из даже всего сотни сообщений "о событиях", самый способный человек просто забудет, что было в начале "сводки", и уж тем более не сможет сопоставить все процессы в совокупности. А "картинок" и "описаний" в обществе из миллионов членов явно должно быть куда больше, чем сотни и тысячи. Ясно, что ни одна "голова управленца" этого не вместит, и подлинный ход дела в обществе становится принципиально не представимым. Упрощение же представлений неизбежно приводит к профанации управления. И проблему нельзя решить, "разделив" её "по разным головам", передоверив первичный отбор информации подчинённым или "компьютерам". Изучение проблемы по частям неизбежно выхолащивает суть дела. Бесполезно пытаться понять смысл книги, заставив одного человека "прочитать" первую в ней букву, а другого – вторую. Сведение "букв" в единое целое, в принимаемое во всём обществе "единое решение" всё равно заставит представлять всё "целостно". И более того, в ряде случаев различить конкретную букву можно только по смыслу всего текста, то есть конкретная оценка "частного" вообще невозможна без понимания уже "целого". При "компьютерном анализе" критерий отбора будут всё равно устанавливать люди, и с позиции только "уже известного" и "предусмотренного". А на всё НОВОЕ, т.е. именно на самые важные процессы, компьютер "не среагирует". И будет либо СКРЫВАТЬ важнейшее происходящее, либо опять вывалит на управленца столько сообщений, что всё равно "переполнит голову". Возражения тут, что мол существуют же всё-таки какие-то компьютеризированные системы управления, скажем, "трубопроводами", совершенно неоправданы. Общество несоизмеримо сложнее. И самое главное, если в "трубах" все возможные процессы по сути чётко определены, то в обществе и само происходящее недостаточно известно, и вообще постоянно меняется неизвестным заранее образом. И в отличие от "труб" в каждого человека датчик не поставишь, а даже и поставив бы, всё равно, повторим, не проанализируешь. Так что единоличное управление, "выборное" ли, "деспотическое" ли, тоже вообще приходит к своему финалу, препятствуя уже развитию общества, препятствуя развитию в обществе разнообразия, превращая людей в бесправных "винтиков" и всё равно оказываясь недееспособным. Так что надежды требующих "твёрдых рук" и "мудрого вождя-отца"-руководителя совершенно неоправданны и неминуемо обманутся.

Все упомянутые затруднения связаны с классическими представлениями об управлении, требующими управляющих действий "со стороны", разделения всех действий на собственно "действия” и на противопоставленное последним "управление". При этом необходимо чётко и во всех деталях представлять всё происходящее – что по мере развития общества, как было здесь показано, становится принципиально невозможно. Всё указывает, что необходимы какие-то качественные изменения управления, изменения самих принципов, на которых управление основывается. Какие это должны быть изменения, можно понять, проследив общую направленность развития действий в обществе.

Становление действий как общественных приводит к развитию государственности. Первоначально, как известно, государство возникает как рабовладельческое, при котором и объединение действий в "общее", и само побуждение к действиям происходят как внешнее для действий насилие. По мере усложнения деятельности чисто внешнее побуждение к труду становится всё более "не срабатывающим". Труд должен производиться всё более "сложно", "заинтересованно" – и возникает пресловутое материальное поощрение частью производимого. "Надсмотрщик" ИЗВНЕ переносится ВНУТРЬ каждого труженика. Деятельность становится внутренним ИНТЕРЕСОМ действующего. А вот надзирание за действиями, объединение их в действия всего общества – первоначально понимаемого как деспотическое, затем феодальное, и так далее, – по прежнему осуществляется как внешнее. Деятельность в обществе оказывается уже МЕЖДУ побуждениями к действиям – материальным интересом – и надзором за этими действиями. И по мере развития деятельности, надзор за ней явно разрастается с опережающими темпами, становясь всё более сложным. Сложность заключается и в том, что по мере усложнения деятельности её приходится контролировать со всё большего числа сторон и во всё более возрастающем количестве связей с другими действующими. При этом всё усиливающийся контроль вообще-то должен осуществляться только за счёт деятельности, становясь всё более паразитически грабительским. А в конце концов "контроль" в принципе не может стать "преобладающим" над деятельностью, нельзя расходовать на "управление" больше сил, чем на саму деятельность. Ещё хуже, что побуждение к действиям – материальный интерес – и регулирование деятельности как общественной "действует в разные стороны", противоречат друг другу. И при этом частное – материальный интерес – лежит в ОСНОВЕ деятельности, является первичным, приоритетным, для действующего, обуславливая его стремление "обмануть контроль", "обмануть общество". В этом смысле, как ни покажется на первый взгляд это странным, но переход от "планового" надзора к надзору за "добровольно хапающими прибыль" требует не ослабления, а только УСИЛЕНИЯ контроля, наращивания контролирующего аппарата, увеличения числа чиновников. Очевидно, что по мере "умощнения" всех действующих, возрастания возможностей цивилизации увеличивается и возможный вред, который могут причинять всем действующие, и внешний контроль за действиями должен ещё более усиливаться, неизбежно приводя к тем противоречиям, о которых мы говорили, неизбежно делая внешнее управление невозможным. Но возвратимся к рассматриваемой тенденции. Итак, сначала и побуждение к действиям, и надзор за ними являются внешними по отношению к самим действиям, затем побуждение действий переносится с внешней стороны в основу действия. Логическим завершением всего этого является ПЕРЕНОС В ОСНОВУ И НАДЗОРА за действиями как общественными – не требующего тогда какого-либо ВНЕШНЕГО надзирания. Здесь можно подчеркнуть, что производящегося со стороны побуждений регулирования деятельности нужно гораздо меньше, осуществлять его явно проще, и такие регулирующие действия с очевидностью выглядят куда более простыми, чем масштабная внешняя оболочка действий, должная быть по сути обязательно более сложной, чем сами непосредственно действия. Сложность тут возрастает ещё и из-за того, что внешние регулирующие действия должны быть универсальными, подходить к любому конкретному действию. Также заложенное в побуждение действий регулирование явно действует куда быстрей, чем внешнее управление, принципиально требующее дожидаться, когда действие станет выраженным, связанные с ним противоречия – заметными, и потом ещё и дополнительно нуждающегося в затратах времени и сил на чисто техническое принятие и осуществление "решения". При этом общественный конфликт должен обязательно "созреть", то есть втянуть в свою орбиту множество людей, делая разрешение противоречия неизбежно болезненным. В отличие от этого, "внутреннее" регулирование устраняет противоречия в зародыше, просто делая их невозможными и совсем не вовлекая в них людей. Преимущества тут очевидны, вопрос только в том, как осуществить такое регулирование.

Методологически есть определённые затруднения в обосновывании мер, осуществляющих внутреннее регулирование. Решение здесь было найдено, и теперь "задним числом" несложно показать, что оно разрешает приведённые противоречия. Но "прямо" это решение не выводится. Дорогу для понимания тут прокладывает разрешение других общественных затруднений, о которых мы ранее не говорили. В тупик ведь заходит и производственная система общества. Автоматизация приводит к тому, что всё меньшая часть всех членов общества может производить всё для всех в обществе. Большая часть прежних работающих оказывается "лишней" и в принципе могла бы вообще не трудиться. Но тогда не захотят работать и немногие действительно нужные работающие в обществе. Одновременно лишение работы большей части людей лишает это большинство людей возможности и покупать товары, и весь западный общественный оборот оказывается подорванным. Стихийно всё это обусловило появление на Западе массовой ПСЕВДОДЕЯТЕЛЬНОСТИ – фиктивной занятости, служащей фактически лишь для конкурентного подпора немногих действительно нужных работающих, являющейся по сути лишь поводом дли выплачивания зарплат, для фактически ДОТИРОВАНИЯ покупки товаров. И в результате сейчас на Западе "один работает, а десятеро рекламируют". Все методы действий оказываются средством не действительного повышения эффективности общества, а наоборот, всячески НАРАЩИВАЮТ неэффективность, развеивают ПО ВЕТРУ производимое. Также всячески раздувается производственный оборот, производятся явно ненужные товары – то, что называют "обществом потребления". Помимо усилий людей, и на обеспечение фиктивной деятельности, и на раздутие потребления требуется сырьё и энергия – и расход невосполнимых ресурсов завышается в десяток раз, на порядок сокращая возможное существование человечества. И по мере повышения производительности труда псевдодеятельность будет только наращиваться, число "рекламирующих" будет только возрастать, расход ресурсов усиливаться. Никаких ресурсов неизбежно не хватит. Этот кризис, в который явно уже вошёл сейчас Запад, принципиально не имеет решения.

Хотя формально этот вопрос несколько в стороне от непосредственно нашего рассмотрения, но изложенное определяет и полнейшую обречённость "реформ". Избыточный производственный базис на Западе обуславливает необходимость сверхнеэффективности общества. Но он же и ОБЕСПЕЧИВАЕТ эти сверхнеэффективные "действия". А вот копирование этих внешних действий, ошибочно принятых за "основу общественного благополучия", приводит только к усилению начального недостатка возможностей. И сама крайне сниженная эффективность общества при этом не позволяет и заиметь действительную основу всех общественных действий – автоматизированное производство. Так что никакие "усилия людей" не помогут преодолеть этот неумолимый общественный механизм. Любые жертвы будут здесь напрасны и в конечном счёте гибельны.

Данная ситуация возникает впервые в истории общества, и разрешить её не помогут старые средства, в частности и "планирование", и "государственное регулирование". Повышая производительность на "заводе-автомате", нужно трудоустраивать вновь освобождающихся работающих, усиливая псевдодеятельность – и "госплан" должен по сути придумывать, как НАМЕРЕННО уничтожать производимое. Ясно, что на это он совершенно не способен. А "государственное" оформление расточительности просто бессмысленно, при этом безвозвратно теряются рациональность и экономность, те преимущества "регулирования", из-за которых к планированию и обращаются. Именно это привело к концу планового социализма, именно это вкупе с уже разобранными, противоречиями невозможности управлять сложным обществом из единого центра, не позволяет к планированию вернуться. Но понимание причин псевдодеятельности всё же даёт возможность разрешить все основные проблемы общества.

Псевдодеятельность вызывается двумя основными причинами – возникающей малочисленностью действительно нужных рабочих мест, и "присваиванием" работающим рабочего места, закреплением за работающим последнего. Именно невозможность поделить между всеми работающими принципиально сокращающиеся в количестве нужные рабочие места заставляет плодить фиктивные места для "занятости". Отсюда и решение: нужно как-то сделать рабочих мест "много", и превратить их во "вседоступные". Конкретно это может быть осуществлено в форме разделения всех нынешних рабочих мест на РАВНОДОХОДНЫЕ "ПОРЦИИ РАБОТЫ" в 1/3 – 1/5 часть среднего дохода в обществе, и предоставления их работающим через совершенно свободное соревнование, с вытеснением при лучшей работе уже работающих. Из высокодоходных сейчас мест тогда "нарежется" много "равных порций", и каждая такая порция окажется "быстрой" по времени выполнения работы. А на "худших" местах и нарезанные "порции" окажутся "худшими", работа более продолжительной. Для работающего общее количество "порций работы" не ограничивается, и в целом такая система внешне не слишком отличается от привычней. Но теперь уже "хороших" мест принципиально станет КУДА БОЛЬШЕ, и они становятся вседоступными. Вместо создания фиктивных мест тогда между работающими перераспределяется нужная деятельность. Здесь мы не будем углубляться в уже описанные в других работах детали решения именно производственных проблем общества, отметим только, что они эффективно разрешаются. Стимулирование труда тут обеспечивается не сколько "гонораром", сколько конкурентным подпором другими работающими, так что можно осуществлять эффективное побуждение каждого работающего к труду при оплате, близкой к уравнительной – с отсутствием дублирования средств в поощрении, теоретически наименее избыточно и наиболее экономно. Принципиально отсутствует безработица, резко сокращаются трата ресурсов и рабочий день. Но что важно, и в нашей "управляющей" частности тоже полностью меняется всё функционирование общества.

Если любое добытое кем бы то ни было преимущество тут же делится на всех, становится всеобщественным достоянием, то не имеет смысла при управлении предоставлять кому бы то ни было преимущество. Предоставленное же преимущество распределяется среди всех. Управление становится гарантированно БЕСКОРЫСТНЫМ. И уже неважно, что обещаемые избираемым представителем действия в изменившихся условиях окажутся уже "иными" – в любом случае они пойдут на пользу не кому-то одному, а только всему обществу.

При наличии внутреннего ориентирования каждого действия на общую пользу можно, как уже говорилось, не осуществлять за каждым действующим тотального надзирания- управления. Тогда не нужно пропускать всю деятельность через представление управляющего. Вcя деятельность не должна уже непременно укладываться в "одной управляющей голове", и развитию разнообразия в обществе ничто уже не препятствует. Все действия не загоняются уже в прокрустово ложе частного представления "о благе" отдельного управителя, который как ограниченный человек всегда тяготеет к ошибке, и в конце концов просто физически утрачивает возможность представлять происходящее, а действительно только умножают общее благосостояние. И в обществе, "текущем как ему течётся", любые отклонения от естественного развития невозможны.

Навязывать мнения становится бесполезно, на этом ничего уже не заработаешь. Не имеет смысла, в частности, разнузданной рекламой побуждать покупать ненужные вещи в соответствии с лозунгом "реклама – двигатель торговли". (А точнее, "не обманешь – не продашь".) Извлечения дохода таким образом опять уже не получается – увеличивается только количество рабочих мест, и доход от рекламы делится на всех окружающих. Вместо вынужденного участия в рекламе оказывается проще поучаствовать непосредственно в производстве, "вытесняя" частично работающих. Подобным же образом "обрубается" и фактически основа всех иных мыслимых злоупотреблений в обществе – что снимает возможные опасения, что без "единого контроля" "пущенное на самотёк" общество загниёт, и в нём усилятся антиобщественные тенденции. И то, что одно "единое" изменение разрешает самые разнородные проблемы в обществе, позволяет предполагать, что таким образом решаются и все остальные даже ещё и не слишком сейчас представляемые сложности.

Чтобы закончить здесь разговор о "внутреннем" для действий регулировании, остановимся ещё на некоторых частностях. Большая часть внутреннего регулирования действует на уровне самого побуждения к действиям, устраняя противоречия в зародыше, ДО их появления. Затрат на это в принципе не нужно совсем. Гораздо меньше сил, чем на непосредственное регулирование каждого действия, требуется на поддержание системы обеспечения ориентирования побуждений действий на общее благо. В качестве такой системы выступает неотвратимость деления полученного преимущества "на всех". А её обеспечивают непосредственно сами работающие, проникая на каждое предприятие в поисках лучшей работы. И бесполезно им отказывать в назначении испытательного соревнования с уже работающими, при отказе такое соревнование будет тут же назначено принудительно. В результате никак не получится создать какую-то частную, "групповую" заинтересованность, создать "местный интерес", подкупить окружающих для сокрытия достигнутого преимущества. Действия по получению каждым работы являются уже одновременно действиями УПРАВЛЕНИЯ обществом; так обществом управляют абсолютно ВСЕ. И если можно рассчитывать "обойти" немногих профессиональных контролирующих при "внешнем" управлении, то тут ВСЕХ в принципе не обойдёшь. Расходы минимальны: даже на само куда менее масштабное обеспечение системы бескорыстности в обществе совсем не надо специальных усилий и средств, даже эта резчайше сокращающаяся часть "управления" осуществляется всеми одновременно с "работой", т.е. по сути совершенно ДАРОМ. Принципиальное единство, непротивопоставление управления непосредственно действиям, в полном соответствии с концепцией ВНУТРЕННЕГО регулирования – основа беззатратности нового управления, разрешения описанных противоречий.

Мы подходим к завершающему наше рассмотрение вопросу о том, что же можно счесть по-настоящему демократичным. Странно то, что демократией называют по сути демагогическую видимость "народоуправления". Но ещё более странно ограничивать "демократичность" лишь внешним кругом управления только "целым обществом". То есть то, что обществом "должны управлять все", а к управлению ОТДЕЛЬНЫМИ объектами общества "все", наоборот, не допускаются. Никто не скажет – "заведите себе другое общество", "страну", "правительство" – там мол и "управляйтесь". Но в отношении отдельных ПРЕДПРИЯТИЙ именно это считается неизбежной нормой. А ведь плодить ненужные заводы только для того, чтобы кто-то мог на них "себя попробовать" не менее абсурдно, чем "дублировать правительства". Ясно, что требования совершенно равного доступа к и управлению любыми "производствами", и к просто работе на любых рабочих местах не менее ДЕМОКРАТИЧНЫ, чем требования "общего управления". Общество, в котором есть неустранимая безработица как "средство подгонять труд", демократическим называться НЕ МОЖЕТ. Описанное здесь приводит к решению и этих проблем, и всех тех частных невозможностей управления, с которыми мы ознакомились. Решаются они, конечно, "необычно" – вместо устранения невозможности осуществлять управление в обществе устраняется сама необходимость "управлять". Но в конце концов, нам всем явно НЕ НУЖНО следить детально за всеми действиями "рулевых", обслуживающих наш "корабль", мы просто ВЫНУЖДЕНЫ это делать, опасаясь постоянного обманывания – и куда желательнее, чтобы "корабль" плыл САМ, куда мы хотим, без нашего постоянного мелочного в этом участия. Именно это соответствует общему ходу развития цивилизации, переводящему всё большее число функций в происходящее "автоматически". Пусть и телевизор, и автобус, и общество работают на нас без нашего детального в их работу вникания – лишь бы гарантированно шло на благо наше ими пользование. В самом деле – зачем нам лишние хлопоты?!

Как было здесь показано, классические нормы и демократии, и централизованного управления в обществе полностью себя исчерпали, представляя из себя уже только клубок дико запутанных противоречий. И вся бредовость нынешней политической вакханалии – неизбежное следствие этой исчерпанности. Улучшений не может быть, наоборот, будет только ещё больший развал и разврат. Невозможно "наладить" принципиально испортившийся механизм какими-то не затрагивающими сущности происходящего мелкими "исправлениями". Назрела полная замена не только всей управляющей системы, но и принципов, на которых основывается общество. Переполнение производственными возможностями приводит к тому, что главным должно уже стать не бесконечное наращивание "усилий" в обществе, а разумное и справедливое ИСПОЛЬЗОВАНИЕ производимого. И управление должно перейти от касты "управляющих людей" к непосредственно всем людям в обществе. Здесь мы говорили, что классическое "управление" стало препятствовать уже развитию общества, и всех нас неизбежно губит. Это должны знать и обсудить все. Читайте изложенное в данной статье, обсуждайте это, размножайте и передавайте людям для дальнейшего обсуждения. Это уже осложняет наше "реформами" убивание. Берите дело своего спасения в собственные руки. На карту поставлено само наше с вами существование. С учётом и сказанного здесь, и ещё некоторых положений, разработаны новые, не имеющие нынешних недостатков способы действий – "непосредственные требования". Они изложены в брошюре "Крах реформ, или задачи, стоящие перед обществом", во второй редакции, с новой инициативой. Читайте и обсуждайте и её. Дело обстоит крайне плохо!