2007 г., 80 стр., 7,9 авт. листа. Телефон 36-96-34.

Уважаемый читающий! Данная книга представляет собой по сути завершающую часть цикла из трёх книг о проблемах современного общества, составляя с ними своего рода трилогию. Последняя теперь фактически последовательно прослеживает все основные аспекты серьёзнейших затруднений современности – от проблемы глобальной неэффективности современных человеческих отношений ("Неизбежность общества без власти, или распределённого общества"), через вырождение известных методов управления обществом ("Общество: регулирование без управления"), а теперь касается непосредственно проблемы проведения общественных преобразований. ("Пути перехода".) То есть затруднения последовательно рассматриваются в плане материальных препятствий функционированию общества, организационных невозможностей осуществлять это функционирование, и наконец намечаются пути непосредственно изменения такого нетерпимого положения. Изложение здесь, конечно, не претендует на абсолютную полноту, завершенность и непогрешимость, вообще надо полагать, невозможные сейчас для индивидуального исследования, неизбежно существенно ограниченного. "Нельзя объять необъятное" – гласит известный афоризм. А мир сейчас всё более усложняется, и вообще охватывать полноценно его разумом становится всё более нельзя. С другой стороны, всё же можно вскрыть именно самые существенные особенности происходящего, определяющие затем все частности. А если мир не охватывается детально разумом отдельных людей, то всё же можно, оказывается, заложить в теле общества сознательно такие "регуляторы", что само общество будет себя регулировать – фактически помимо человеческого сознания! Но это уже было сказано ранее. Здесь же возвратимся к тому, что попытка именно дать самое общее описание происходящего произведена и во всей упомянутой трилогии, и в данной конкретной книге. И можно считать уже установленным практикой, что степень охвата рассмотрением в ней выше, чем в обычных ходовых объяснениях. Поэтому от читающего требуется повышенная нагрузка и внимательность. Приводимый в книге материал многоплановен, и только формально уложен в какой-то "стержень изложения", только формально следует какому-то "сюжету" излагаемого. К сожалению, в ряде случаев это было просто неизбежно, учитывая, что множественность аргументации рассматривалась тоже в качестве доказательства. И не опускать же было в конечном счёте некоторые и немаловажные, и просто любопытные вещи только из-за того, что они "плохо вписывались в последовательный текст"! Но в итоге воспринять всё изложенное при одном единственном прочтении оказывается скорее всего просто невозможно. Поэтому рекомендуется не ограничиваться чтением "один раз", и ознакомившись с текстом, по меньшей мере ещё разок "пройти" его свежим взором, уже зная "главное русло" излагаемого. Можно утверждать, что при таком повторном чтении будет воспринято по-новому много частностей, ускользнувших от внимания ранее, и это побудит к новым размышлениям. А в главном можно посоветовать только одно – думайте! Цивилизация сейчас явно зашла в тупик, и обычными методами её проблемы не решаются. Действовать по опасению нужно срочно, и совершенно по новому и необычному. Анализу таких новых путей и посвящена и эта книга, и как уже говорилось, вся трилогия в целом.

Данная книга написана настолько же топорно, как и шаблонно следуя "научному методу". Последний требует – проведи анализ, вычлени, в чём старые известные методы не соответствуют изменившимся условиям, и предлагай новое, разрешающее установленные затруднения. Другого действенного способа пока просто не придумали, поэтому по сути так действовать пришлось и тут. Но на деле задача была сложнее. Вопрос в том, кому адресовать книгу о путях возможных изменений общества? Такая книга мало подходит довольному всем окружающим и ограниченному обывателю. Такая книга будет не по нраву и современному "политику", хвастающемуся "успехами" и допускающему в лучшем случае только какие-то "незначительные изменения". Но не лучший её читатель и молодой "революционер" – по сути авантюрист, или махровый "оппозиционер", только и желающий восхваления своей поэтизируемой "революции". Для всех перечисленных категорий это будет грустное чтение – как для обывателя, не понявшего ещё, что происходящие ухудшения не случайны, как для политика, потому и врущего так об "успехах", что он знает, что на деле положение ухудшается, как и для "оппозиционера" – постоянно ЗАКОНОМЕРНО проигрывающего. С другой стороны, только излагаемое здесь на деле НУЖНО ВСЕМ – и обывателю, чтобы продолжить жить, и политику, чтобы спастись, и революционеру – чтобы сделать наконец успешные преобразования. Но упор должен делаться на "революционера" – поскольку согласно анализу, именно последний должен выступить основной движущей силой преобразований, вынудить сподвигнуть "политика" на нужные действия и спасти обывателя. А для "революционера" это будет особенно грустное чтение – ведь придётся его жестоко разочаровать в возможностях революции. В самом деле – получается, что "установить коммунизм" сейчас можно – "сделать революцию" нет. Такая постановка вопроса закономерна, поскольку из общих соображений ясно, что коммунизм – НАСТОЯЩИЙ коммунизм, во всей мире и со всеми своими основными свойствами, РЕВОЛЮЦИОННЫМ методом не построишь. И теперь придётся выбирать – так коммунизма оппозиции хочется, или только "революции". И многие традиционно мыслящие головы про "невозможность революции" просто не захотят читать – хотя понятно, что преобразования общества в век глобальных информационных систем должно делать совсем иначе, чем во времена "одних маузеров". "Революции" сейчас, подчеркнём, должны происходить уже "в головах", а совсем "не на улицах". И это возможно, и на благо всем. Но оставим таких по сути неумных сектантов. Они не захотят узнать о совершенно новых способах кардинальнейше изменять общество ПОМИМО революции – пусть сами себя обкрадывают и приговаривают. Мы же будем говорить о другом. Чтение данной книги предполагает знакомство с предыдущими частями трилогии. Но чтобы напомнить, о чём шла речь, и главное, избежать обвинений в попытке "смягчить общественные противоречия", "затушевать остроту положения", в первой части книги снова приводится краткое изложение настоящих проблем современности, которые, как показывается, требуют КУДА БОЛЬШИХ общественных перемен, чем сейчас обычно думают. К вниманию читающего – эти проблемы излагаются не только куда более сжато, чем в первых книгах, но и более ПОЛНО – с некоторыми появившимися в последнее время теоретическими дополнениями, поскольку новые взгляды, как опять повторим – не застывшая догма, и претерпевают некоторое доразвитие. Затем мы разберём невозможность изменения современного общества с помощью известных доныне путей. Постепенно из отсечения невозможного останется виден генеральный ВОЗМОЖНЫЙ путь – хотя и кажущийся на первый взгляд необычным. И напоследок это "необычное" придётся разъяснить – подробно описать, что предлагаемое общество на практике и означает коммунистическое. Хотя одновременно это и просто единственный реальный выход из неразрешимых иначе затруднений современности. А дела с этими затруднениями обстоят весьма плохо, мы просто гибнем, и кризис по всей планете. Но тем не менее ничего к лучшему не меняется, что показывает, что в обычно предлагаемых "спасениях" есть какие-то принципиальные дефекты. Эти дефекты, повторим, и разбирались в данной книге. Потому и предлагается обдумать заново все – и наконец, начать не вымирать, а действовать!!!

Не ставя специальной целью повторение всего уже сказанного в упомянутых в предисловии книгах, всё же, видимо, в расчёте и на свежего читателя следует напомнить, о чём там шла речь. Это также будет и на пользу тому, кто уже знаком с ранее изложенным – чтобы освежить в памяти, почему приходится утверждать, что теперь нужны уже совершенно новые и необычные меры решения общественных затруднений, почему сейчас совершенно не годятся старые, вроде бы уже "хорошо испытанные" и "проверенные" методы. На деле приходится признавать, что условия исторической реальности в современности совершеннейше меняются, и принципиально не походят на всё бывшее ранее в прошлом. Поэтому и у общественных преобразований теперь должны ставиться новые ЦЕЛИ. Соответственно до новых целей можно добраться только также с помощью совершенно новых СРЕДСТВ достижения целей.

Как уже неоднократно говорилось, в 50-60-х годах ХХ-го века общество проходит принципиальный водораздел своего развития и существования. Автоматизация приводит к тому, что всё меньшая часть всех работающих может производить всё потребное для всех людей в обществе. Большая часть людей оказывается "лишней", и – при сохранении старых общественных моделей – лишённой возможности покупать всё производимое. Это ставит под угрозу весь сбыт и всю работу промышленности. Это затруднение стихийно разрешается тем, что в обществе возникает и распространяется ИЗБЫТОЧНАЯ, фактически искусственно созданная занятость – "псевдодеятельность". В западном обществе "один работает, а десятеро рекламируют". Ненужные "работы" массово создаются, чтобы по сути дотировать сбыт производимого. Также возникает дикая избыточность производства товаров – "общество потребления". Товаров намного больше, чем нужно, и они сменяют друг друга куда быстрее, чем люди успевают ими воспользоваться. Подчеркнём, что на субъективном уровне ощущений людей объективно существующая избыточность товаров оборачивается их постоянной НЕХВАТКОЙ для всех жителей. Именно избыточность заставляет внушать людям, что без новых и новых товаров "жить нельзя", растравливая постоянную жажду их как базу стимулирования деятельности в обществе – если люди достигнут удовлетворения, то перестанут желать, не станут "напрягаться", и всё общество "остановится". В итоге товаров всем всё более не хватает. И в свете изложенного ясно, что по мере дальнейшего фактического роста избытка товаров, товарная жажда будет только ещё усиливаться. Так что добиться удовлетворения в обществе становится принципиально нельзя. И в этом отношении далее ситуация будет только ещё более ухудшаться и нагнетаться. Между тем избыток производства приводит к жуткому перерасходу и потребляемых сырьевых и энергетических ресурсов. И если переизбыток деятельности оказывается сейчас где-то "в 10 раз", то в 10 же раз быстрее возможного рационального использования расходуются и невосполнимые природные ресурсы, в 10 раз сокращая возможное существование человечества. Избыточная в 10 раз деятельность в 10 же раз и "перезагрязняет отбросами" планету – а ведь некоторые подсчёты говорят, что деятельность людей уже сейчас в 2-3 раза превзошла возможность биосферы "переварить загрязнения". И "испортившийся климат" только первые "звоночки" разражающегося во всём мире "планетарного катаклизма". И по мере неизбежного дальнейшего возрастания производительности труда и его избыточности, и перерасход ресурсов, и переполнение биосферы будут только усиливаться, ещё более ставя жизни всех людей предел. Это недопустимо, и с этим совершенно необходимо срочно кончать.

На изложенное затруднение наслаивается и общее вырождение существующих форм централизованного управления обществом. Здесь, прежде всего, заметим, что централизации не может избежать ни одна из существующих доныне старых форм современного общества. Даже какой-нибудь "свободный рынок" требует каких-то общих "правил" и "законов", аппарата соблюдения их и в итоге сбора налогов на содержание последнего. Так получается необходим и учёт, и контроль тотально всего. И даже этот "свободный рынок" требует соответствия устанавливаемых правил всему на деле происходящему в обществе, т.е. требует ОТСЛЕЖИВАТЬ общую обстановку в обществе и ОСМЫСЛЯТЬ её на предмет явно необходимого время от времени "изменения норм" – что неизбежно требует конечного осмысленного сведения всех общественных процессов "в одной голове". А чем более сложным становится общество, тем всё более процессы в нём "в одной голове" просто принципиально НЕ УКЛАДЫВАЮТСЯ. Здесь также обратим внимание, что затруднения производственного переполнения в обществе и кризиса централизованного управления достаточно тесно связаны. Именно завышение деятельности в 10 раз, как понятно, требует завышения во много раз и управления – и если быть точным, требует завышения его куда большего, чем в 10 раз, так как связь управления и деятельности тут нелинейная. Два предприятия требуется регулировать уже и в связи друг с другом, и на это требуется усилий управления уже не просто "вдвое больше, чем для одного единственного по отдельности". Для связи с одним предприятием нужен один "план", для с десятью – десять планов для КАЖДОГО действующего, которых вдесятеро больше – т.е. по сути "сто планов в совокупности". Поэтому при псевдодеятельности управление ещё куда более "переполняется". А будучи принципиально невычленимыми, отношения псевдодеятельности ещё более скрывают смысл всего происходящего, превращая управление в фиктивное, не отражающее на деле реальности. А как не отражающее реальности, не способное проследить последнюю во всех деталях и противоречиях, современное "управление", в частности, так и не смогло до сих пор заметить дикой абсурдности всего происходящего в обществе даже при избыточности деятельности в добрый десяток раз. Всё это, повторим, кладёт принципиальный конец всей традиционной известной доныне общественной "линии".

Для тех, кто не сразу проник во всю глубину безысходности выведенных тут "теоретических" обобщённых фраз, скажем совершенно "открытым текстом" – в свете новых изложенных соображений абсолютно все известные формы существования современного общества явно устарели, не соответствуют новым изменившимся условиям жизни, и не могут далее продолжаться. Капитализм сверхстремительно исчерпывает мировые ресурсы существования людей и ведёт планету к сверхускоренному принципиальному концу человечества. И ресурсов не хватает уже на ближайшие десятилетия, и планета просто не может "переваривать" сверхзавышенную деятельность. А в свете упомянутого также принципиально нарастающего ощущения НЕХВАТКИ людям сверхизбыточных благ – ещё и полностью лишает людей каких-либо надежд на улучшение жизни в будущем. В сфере основополагающих принципов главное действующее начало капитализма – "свободная инициатива" в её занятостью "до упора", до предела физических сил – также совершенно входит в противоречие с принципами необходимого ограничивания людей для устранения "ненужного труда". Плановый же социализм неизбежно возлагает на централизованное авторитарное руководство всё недовольство "искусственными ограничениями", и неизбежным "отставанием от Запада". Подчеркнём, что последнее просто абсолютно неотвратимо, поскольку западная искусственно завышаемая в 10 раз деятельность на деле совершенно объективно совсем НЕ НУЖНА – не нужны сверхбольшие квартиры и автомобили – компьютеры – сотовые телефоны, тем более заменяемые на новые куда чаще, чем следовало бы. Не нужны "моды", и так далее. Всё это только ублажает совершенно ненужные интересы самодовлеющего "производства", отжившего общественного строя, идола "капитализма", а не людей. Поэтому и опять-таки вполне объективно не нужны сравнимые с Западом производства бумаги – расходуемой зря на рекламу, металла – на ненужные всё равно стоящие в пробках и не пускаемые в центры городов автомобили, пластмасс – на абсурдную красочную одноразовую "упаковку", выбрасываемую после использования. Ограничивая, отсекая все подобное "ненужное", Госплан неизбежно будет вызывать недовольство людей, объективно не сможет, повторим, определять, до какой степени нужно сокращать избыточное производство, и будет ограничивать все блага фактически по своему собственному ПРОИЗВОЛУ, т.е. произволу фактически отдельных "управляющих лиц" – ещё больше лишь насилуя людей, делая их недовольными. Так, вспомним недовольство "кукурузой" – а ведь в случае её речь шла лишь о ничтожной доле тех непотребств, которые предстоят сейчас. Подчеркнём – чтобы избегнуть повторения, здесь не приводится полностью вся аргументация об истощении известных доныне общественных систем, отсылая интересующегося к уже упомянутым книгам. Здесь только ещё раз кратко подытоживается одно – все существующие общественные системы совершенно не соответствуют уже новым историческим условиям.

Наконец, в ещё более широком плане, отметим, что расточение и экономия одновременно НЕ СОВМЕЩАЮТСЯ. Как уже говорилось, ресурсов для расточительного общества псевдодеятельности – "западной модели дел" – на планете остаётся всего на какой-то десяток-другой лет. Если же какая-то страна наладит более экономное функционирование, то её ресурсы окажутся растянутыми на срок вдесятеро больший – на 100-200 лет. Одной из экономящих систем – хотя и не сверх-лучшайшей – был социализм, и поэтому можно сказать, что так разом решается проблема "мирного соревнования общественных систем капитализма и социализма". Капитализм тут явно только проигрывает. И обречённый на провал и соответственно небытие капитализм со своим концом тут, как совершенно очевидно, покорно никогда НЕ СМИРИТСЯ – не имея ресурсов для дальнейшего существования, когда их у кого-то "завались". Капитализм тут эти ресурсы попробует банальнейше ОТОБРАТЬ. И намечающаяся сейчас во всём мире самая настоящая "война за ресурсы" между чисто капиталистическими странами – по сути только крайне слабое подобие той "сварры", которая разразится при описываемом окончательном смертельном столкновении РАЗНЫХ общественных систем. Чтобы не быть уничтоженной и защитить свои ресурсы, стране, экономящей последние, неизбежнейше придётся защищаться – содержать армию – СРАВНИМУЮ, как понятно, с армией ведущих "не экономящих", "псевдодеятельных", "избыточных" капиталистических стран. И соответственно необходимому "паритету", армию также КРАЙНЕ ИЗБЫТОЧНУЮ. И вот что неизбежно получится в итоге. Если при прочих равных условиях в "избыточной" стране "с псевдодеятельностью" военные расходы будут, скажем, в 1/5 всех расходов, то гражданский блок там соответственно составит остальные 4/5 экономики. При десятикратной псевдодеятельности его нужно будет сокращать до 4/50 западной раздутой экономики – и в сумме с эквивалентной с Западом военной отраслью это даёт 4/50 + 1/5 = 14/50 сокращения – немногим более ВСЕГО 3 РАЗ. Получается, во-первых, что нужного десятикратного сокращения вообще не выйдет – и ресурсы по прежнему будут тратиться ЗРЯ. А во-вторых, сокращённый "до разумного уровня" гражданско-социальный блок будет более чем вдвое МЕНЬШИМ раздутых по-прежнему "по западному" расходов, требуемых "на оборону". "На войну" в таком варианте будет уходить относительно в два с половиной раза больше средств, чем на нормальное существование жителей. "Пушки" тут окончательно "съедят масло". И этим неприятности не кончатся. Подавляющее превосходство военной экономики тут над гражданской приведёт к преобладанию и соответствующих МЕТОДОВ управления в обществе. Если армией можно управлять только "командно", то и вся экономика тут также превратится в чисто ДИРЕКТИВНУЮ. Заметим, что плановый социализм только частично "экономил ресурсы", при нём в какой-то степени присутствовала и "псевдодеятельность", в частности, скопированная с Запада – а фактически это надо будет делать в куда больших масштабах, обостряя описываемые проблемы. Но уже даже и в таком лишь частичном случае плановый социализм называли "командным" и "казарменным" совсем НЕ СЛУЧАЙНО. И по сути "командность" социализма должна далее НЕСОИЗМЕРИМО УСИЛИВАТЬСЯ, что будет вызывать опять только нарастающее недовольство людей и руководителями, и вообще всей такой – даже объективно действительно более экономной – жизнью. Неизбежен вывод – известные формы общества не обеспечивают дальнейшего существования человечества, и должны быть КАРДИНАЛЬНЕЙШЕ ИЗМЕНЕНЫ.

Завершая тут краткое перечисление современных принципиальных затруднений общества, отметим ещё, что по сути все они в какой-то мере связаны с неудовлетворённостью людей достигнутыми в обществе реалиями. И здесь таится ещё одна крупная неприятность. Люди вообще фактически утрачивают способность приходить к какому-то одному единственному "общему мнению"! Мир бурлит не случайно – и причина для этого опять принципиально неустранима. Чем больше мнений в обществе, тем относительно малочисленнее оказывается каждая такая группа людей с каким-то одним мнением. Это понятно – ведь в сумме они должны по прежнему составлять "100% всех мнений в обществе". И распределение мнений, скорее всего, должно быть именно "по Гауссу", т.е. более или менее равномерно – и при десяти мнениях не может быть одного мнения на 90% членов общества, а остальных – по проценту. Тогда численности групп с разными мнениями будут отличаться немного, и даже самое преобладающее мнение в обществе будет оказываться В ПОДАВЛЯЮЩЕМ МЕНЬШИНСТВЕ по отношению ко всем остальным мнениям в обществе. И выполнение даже объективно "преобладающего" мнения тогда будет лишь принципиальным НАВЯЗЫВАНИЕМ меньшинства большинству. Как легко сообразить, по мере развития общества разных мнений должно становиться только всё больше и больше – по мере развития разнообразия людей, просто неизбежного по мере усложнения деятельности и наращивания разделения труда в обществе. Разнообразие мнений, повторим, неизбежно нарастает по мере увеличения избыточности общества, когда возможностей становится всё больше и больше – и соответственно становится всё больше "дел". И известное из истории прежнее единогласие оказывается "не пример". Так, сразу же после Великой Октябрьской Революции, когда совсем не было заводов, и без всяких споров было совершенно ясно каждому – надо строить "Магнитку", "Днепрогэс", и т.д. Но сейчас – совсем другое дело решать, каких телевизоров надо выпускать, и сколько – и единогласия ЗДЕСЬ уже никогда не получится. Какую упаковку делать – тем более. Повторим, в частностях жизни люди теперь неизбежно будут только всё более расходится, и к общему мнению уже никогда не придут. А традиционное централизованное управление требует именно "единства цели". Но единства, оказывается, теперь можно достичь только по самым общим вопросам, которые опять ничего не решают, поскольку должны реализовываться именно в мелочах, по поводу которых согласия уже никогда не будет. Поиски "объединяющей всех идеи" бесполезны, поскольку такая "идея" никого по сути не объединит. Забегая немного вперёд, мы опять видим – общество должно регулироваться на уровне самых общих соображений, по поводу которых ещё может быть "согласие". Но это опять требует ухода от традиционного управления, делающего основной упор в регулировании только именно на частные мелочи.

Итак, в очередной раз повторим, что всё общественное регулирование должно кардинальнейше и принципиальнейше измениться. Резкое сокращение даже явно избыточных и деятельности, и потребления людей совершенно нельзя производить по чьему-то частному "управляющему решению". А намеренно тормозить деятельность не сможет никакой конкретный "командир". Реальные сложные процессы в обществе просто не вычленяются, делая невозможным обычное директивное управление традиционным государственным аппаратом. Цели в обществе также уже становятся совершенно невычленимыми, а споры по поводу принятия "единого решения" принципиально не могут прийти к согласию, только стравливая всех людей. Не повторяя всего сказанного уже по этому поводу в упомянутых в предисловии книгах, кратко лишь заметим, что выходом видится только переход от попыток регулировать непосредственно каждое действие в обществе – т.е. "внешнее" традиционное управление – к глобальному недирективному общему устранению ПРИЧИН нежелательных явлений, приводящих к устранению и всех следствий последних, устранению разом всех их, не формулируя и даже вообще не замечая их, не обращая на них никакого внимания! Это и будет то, что в перечисленных работах называлось ВНУТРЕННИМ регулированием. На настоящий момент обрисованы уже две формы такого ВНУТРЕННЕГО регулирования – полномасштабная самоорганизация на основе двух низовых правил равнодоступности равнооплачиваемых порций работы, т.е. практически полное разгосударствливание, когда функционирование общества осуществляется в принципе без государства, а государство в той или иной мере сохраняется лишь как автономная часть общества, не определяющая уже основных соотношений в последнем – и вариант переходного к самоорганизации "ограничивания богатых сверхпрогрессивными налогами", с использованием большей части доходов богачей самими богачами только исключительно на всеобщественные нужды, когда государство хотя вообще-то и присутствует ещё во всём обществе, но контролирует уже не абсолютно все действия в последнем, а фактически только использование личных доходов – когда всё остальное "одним скопом" автоматически вытесняется в общественный оборот. Т.е. когда по сути государство опять не управляет всем, а только обеспечивает самодеятельное функционирование общества. Для дальнейшего рассмотрения важно, что в обоих данных случаях государственное управление и непосредственно общественное регулирование оказываются уже принципиально РАЗДЕЛЁННЫМИ – что вообще-то и позволяет не связывать далее с государством, выделенным руководством в обществе недовольство ОБЩЕСТВЕННЫМИ ограничениями и изменениями. Но это же означает и то, что тогда можно выбирать, изменением чего заниматься также по отдельности – или государства-руководства, или общества! И возможность кардинально изменять общество без изменения соответствующих государственных структур представляет из себя новые и до сих пор просто невиданные возможности общественного преобразования. Это и есть то, о чём мы говорили в предисловии – можно делать "революцию" без коммунизма, или устанавливать коммунизм без внешней революции!!!

Изложенное в первой части книги гласит – общество действительно нуждается в серьёзнейших изменениях. И бунтари, требующие "изменить мир", тут совершенно правы. Но методы их безнадёжно устарели. Ведь подлинно научный метод говорит – хочешь сделать что-то дельное – проанализируй, насколько осуществимы тут пути достижения желаемого. И при этом то, что что-то "получалось ранее" – фактически совсем не доказательство. Хоть и избита эта фраза, но дважды тут "в одну реку" действительно не войдёшь, обычную спичку во второй раз не зажжёшь, по обрушенному за собой мосту ещё раз не перескочишь. И если какая-то машина даже исправно и возила ранее на себе водителя и пассажиров, то одно только это ещё совсем не гарантирует, что она повезёт всех и в очередной раз, а не разладится и не испортится. Более того, все знают, что абсолютно все "вещи" рано или поздно обязательно ЛОМАЮТСЯ. И даже если затем и починить машину "в точности как прежде", она ещё может и совсем не поехать вновь, если изменились ОБСТОЯТЕЛЬСТВА её использования. Конечно, в обычной жизни люди с этим сталкиваются редко, но в принципе именно поэтому в истории человечества неотвратимо меняются общественные системы, рабовладение сменяется феодализмом, феодализм – капитализмом, и так далее. И тут речь идёт именно не о "восстановлении старого", а о полной и кардинальной его замене. Ясно, что в случае общества обстоятельства существования последнего меняются очень и очень быстро, особенно в наш век "космических скоростей". Но сейчас почему-то об этом по сути никто не хочет задуматься. Ну а мы сейчас именно об этом и поговорим.

Данный труд пишется как руководство к самым практическим действиям, и для тех, кто хочет как-то действительно изменить сегодняшнюю ситуацию в обществе. Иначе в общем-то и незачем анализировать пути общественного преобразования. А изменить общество с очевидностью хочется потому, что оно в нынешнем его виде явно не удовлетворяет преобразователей. Последние просто в нынешнем обществе не могут жить. Поэтому обсуждение самой возможности известных способов преобразования общества в нынешних условиях – преобразований самих по себе, как показывалось в первой главе, совершенно необходимых – представляет очень больной вопрос для современных "революционеров". И острота "боли" тут показывает и то, что вопрос изменений крайне назрел, и то, что тут явно "что то не так". "Революционеры" же большей частью совершенно не хотят обсуждать вопросы принципиальной НЕВОЗМОЖНОСТИ прежних способов преобразований в новых изменившихся условиях. Им кажется, что если они признают такую "невозможность", то совершенно "лишат себя возможности борьбы". И их не заставляет тут задуматься даже явнейшее нарастающее стабильное ОТСУТСТВИЕ каких либо результатов их действий, внешне совершенно "аналогичных" прежним успешным действиям. "Революции" у них не только не приближаются, но по сути даже и ОТДАЛЯЮТСЯ на всё более поздний срок. Но – всё равно как с гуся вода. Здесь уместно напомнить, что например, в физике, "запрещающие" закономерности не только в почёте, но и вообще резко упрощают решение многих задач, в том числе и самых практических. Тогда как игнорирование, скажем, закона сохранения энергии приводит только к многим неприятностям. Так, ранее можно было видеть пруд пруди фанатиков-изобретателей "вечного двигателя". Масса людей, заблудившись в теории, билась впустую, тратя силы и средства на создание явно нереальных устройств. Множество людей пыталось и "пробить головой стенку". Выяснение, что это принципиально невозможно, в итоге спасло много и стенок, и голов. Выявление поэтому теоретической невозможности старых методов преобразования общества не связывает руки, а РАЗВЯЗЫВАЕТ их – заставляет искать и находить новые, куда более мощные способы действий. Неудачи нынешних "революционеров" ПРЕДОПРЕДЕЛЕНЫ тем, что как показывалось в предыдущей части, старые способы существования общества себя совершенно изжили, и не могут быть "восстановлены". На повестке дня стоят куда большие преобразования – установление по сути настоящего коммунизма. И очевидно, что установить последний можно только также какими-то совершенно новыми методами. А старые меры – действительно непригодны. И здесь полезно пробежаться хотя бы краешком по новым наработанным материалам анализа последнего.

Если не считать какого-то явно сомнительного "самоулучшения государства", то до самого последнего времени было известно всего три главных принципиальных формы действий по преобразовыванию общества. Это "мирные акции протеста", "победа на выборах" и кардинальная "революция". Разберём между ними отличия. На "акциях протеста" требуют конкретных действий, или чаще ОТКАЗА от каких-то непопулярных действий – что, впрочем, с данной точки зрения совсем несущественное отличие. Формально это не требует долгой подготовки и очень сложной координации действий в обществе, почему и может происходить даже стихийно и "само по себе", без какой-либо организующей протест "оппозиции". По сути "акция протеста" представляет из себя форму непосредственно лежащего в основе всех "протестных действий" первоначального ИНДИВИДУАЛЬНОГО несогласия и ИНДИВИДУАЛЬНОГО протеста людей против происходящего, несколько усложнённый вариант последнего – и поэтому наиболее прост и естественней. Но как легко видеть, таким образом можно "исправить" принципиально лишь только подавляюще меньшую часть всех зол. Очевидно, что только отрицая, новых, и тем более совершенно новых структур в обществе не выстроишь. А пропустить "через акции протеста" абсолютно все общественные решения – в традиционном классическом варианте они принципиально очень многочисленные и подробные – явно совершенно нельзя. И даже если "в результате" и удалось бы отменить какую-то меньшую часть всего "непопулярного", то при власти в руках антинародной группы "правителей", абсолютно ВСЕ решения которой "антинародные", эти "все" решения отменить не удастся, и антинародная власть в итоге в конечном счёте всё же настоит на своём. Так что существенно изменить общество обычными "акциями протеста" явно не удастся. Но, с другой стороны, акция протеста самая мобильная, её можно проводить в какие угодно сроки, не дожидаясь каких-то изменений в будущем. Это составляет её несомненный "плюс". Несомненный же "минус" в том, что "акция протеста" всегда ОПАЗДЫВАЕТ в своей реакции на происходящее. Это принципиально связано с тем, что "протест" уже по самому определению должен происходить только ПОСЛЕ уже совершения какого-то "управляющего действия", когда "маховик управления" уже вовсю запущен, набирает обороты, и остановить его уже совсем непросто. T.е. инициатива тут принципиально не в руках протестующих, неизбежно обрекая последних на вторичную, непродуктивную, вынуждаемую деятельность. По сути тут вся деятельность, хотят того "протестующие", или нет, оказывается фактически ПОДЧИНЁННОЙ вынужденным обстоятельствам, подчинённой антинародным "властям". А подчиняясь, успеха явно не добьёшься. Для того, чтобы УПРЕЖДАТЬ тут "власть", надо бы иметь заранее информацию, что "власть" только ещё намеревается делать - т.е. иметь информацию непосредственно из органов власти. И если частичное участие в парламентах – что, добавим, вообще-то предполагает ставку уже не только на чисто одни "акции протеста" – и позволяет получить какие-то представления о предлагаемом на этом уровне, то из "правительств" получить какую-то упреждающую решения информацию можно только С СОИЗВОЛЕНИЯ "власти", с СОГЛАСИЯ последней. А тогда получается, что это будет происходить опять только поскольку выгодно самой "власти". "Переиграть" её так не удастся. Пустив, скажем, слух о своих действиях, официальная власть затем может все изменить, обманув таким образом любую "акцию протеста". И получится, что на "акции протеста" власть зря обвинили в каких-то злодействах, а на деле она об этих злодействах "и не думала". И "права" окажется "власть", а протестующие – "неправы". В итоге от "акции протеста" настоящую выгоду получит "не протест". Всё это расхолаживает протестующих, лишает желания "протестовать". Все это явно не метод.

Придя к выводу о невозможности проводить серьёзные общественные преобразования с помощью организации одних только "акций протеста", продолжим наше рассмотрение. Довольно много ещё людей надеются что-то в обществе изменить с помощью "выборов" – не обращая внимание на то, что для каких-то существенных изменений тут нужно получить большинство "представительства" – а в случае выборов "главного лица" и вообще большинство ПОДАВЛЯЮЩЕЕ. Учитывая нынешнее стойкое, наоборот, меньшинство оппозиции, это выглядит просто нереальным. В отличие от "акций протеста" и "революций" выборы не просто "незапрещаемые", а даже властью специально организуемые. Здесь следовало бы заметить, что если сама "власть" организует выборы, то это означает лишь, что "выборы" для власти по сути БЕЗОПАСНЫЕ – иначе "правители" явно не стали бы "рубить сук, на котором сидят". Но не будем строить все наше рассмотрение только на одном этом, хотя повторим, и совершенно явном соображении. В целом преобразования "с помощью выборов" разделяются на два в какой-то мере отдельных подвопроса. Это вопрос "можно ли оппозиции на выборах получить большинство", и "можно ли будучи в меньшинстве в буржуазных парламентах, проводить в них какую-то полезную для народа деятельность" – в частности, и по накапливанию популярности для "завоевания большинства" в будущем. Тут прежде всего заметим, что вообще "парламенты" как инициируемые действующей властью являются ИНСТРУМЕНТОМ в руках последней – и потому по сути народам вообще не подчиняются. Так, именно действующая власть УСТРАИВАЕТ все выборы – считает голоса, определяет "победу" в них – и в принципе совершенно неизвестно, насколько честно она это делает. Именно действующая власть определяет всё выборное законодательство, осложняя "выборы" – от отмены "голосования против всех" через партийные выборы до вообще отмены "выборов"! И то, что в нашем случае "правители" явно "волеизъявление народа" ЗАТРУДНЯЮТ, дополнительно говорит совсем не в их пользу. Далее, если "акцию протеста", например, можно проводить когда угодно, то "выборы" жёстко подчинены очень определённым "срокам" – раз в четыре, пять, а теперь, поговаривают, и семь лет. А ведь уже не раз замечали, что с точки зрения "корректировки курса" в современном быстроменяющемся обществе делать это – вносить исправления – раз в несколько лет совершенно бессмысленно. И с точки зрения оппозиционной деятельности "борьба" тут принципиально лишь вечно ПЕРЕНОСИТСЯ НА ПОТОМ, откладывается на долгие годы. Это явно не метод – кратковременно интенсивно бороться за радикальные преобразования в какой-то назначенный момент, чтобы потом борьбу по сути полностью бросать. И опять заметим, что нас по сути не интересует "благоприятная" ситуация уже наличия в выборном органе БОЛЬШИНСТВА "народных представителей". Ведь тогда в рассматриваемых кардинальных преобразованиях общества уже по сути и совсем бы не было нужды, и вопрос перемен так вообще бы не стоял. С другой стороны, новые возникающие мысли – и в том числе и мысли об устройстве общества – просто обязательно будут сначала оказываться именно в меньшинстве. Поэтому вопрос о процессах перехода меньшинства людей в большинство представляет для нас особый интерес и требует особого рассмотрения.

Повторим, любая общественная идея начинает своё движение к популярности от подавляющего меньшинства в обществе – иногда даже вообще от одного отдельного конкретного человека. Такова непреложная реальность. И путь "от меньшинства к большинству" тут получается просто очень сложен и тернист. Задумаемся – какую роль должна и может тут играть оппозиция в парламенте? Вроде бы она должна ЗАЩИЩАТЬ народ и предпринимать действия в интересах народа. Но МОЖЕТ ЛИ она всё это осуществлять на самом деле? Ведь большинство в парламенте остаётся "буржуазным" и "антинародным". И неизбежно будет гнуть свою – буржуазную и антинародную – линию. И будучи в большинстве, оно тут явно пересилит. Оставаясь в меньшинстве, оппозиция тут раз за разом будет проигрывать в своих "защищающих народ" действиях, на деле просто УБЕЖДАЯ уже народ в том, что так как она действовать совсем безрезультатно и бессмысленно. Более того – вписываясь в органы БУРЖУАЗНОЙ власти, даже оппозиционеры будут неизбежно в эту "буржуазную власть" ВЛИВАТЬСЯ, перелицовываясь по образу и подобию её действий – превращаясь в элемент правящего БУРЖУАЗНОГО строя! Поясним это наглядным примером. Так, скажем, пусть буржуазные "реформаторы" допустили какую-то ошибку, начав предпринимать действия, явно ведущие и к вреду, и даже и к гибели людей. Классическая оппозиция тут должна была бы "забить во все колокола", организуя те самые акции протеста, о которых мы уже говорили – на конкретном примере обобщая и показывая, как непродуманны и это, и другие – по аналогии – решения власти, как антинародна ВСЯ эта власть – ни в грош не ставящая даже жизнь простых людей. С конечным выводом, что этой "власти" вообще нельзя доверять, и полагаться на неё тоже нельзя. Хотя, повторим, такие акции в целом бесполезны, но тут всё же людям можно разъяснять, как нынешние руководители плохи – что при благоприятных других условиях может и привести в конечном счёте к росту популярности оппозиции. Входя же в парламенты, оппозиция должна не "натравливать народ на власть" – в которую она уже сама, получается, входит! – а без лишнего шума выходить в официальные органы с обсуждением недопустимости предложенного. И в ряде случаев официозное большинство может и согласиться с данной критикой, принять её, и исправить действия – НО К ВЯЩЕЙ СЛАВЕ уже не оппозиции, А ОФИЦИАЛЬНЫХ "ПРАВИТЕЛЕЙ"!!! И в актив это будет записано уже тоже не оппозиции. Прироста популярности тут не получится. Мы можем видеть, что если оппозиция ВХОДИТ во власть, её действия по сути будут направлены не против власти, а "за" последнюю.

Продолжая изложенное в предыдущей главе, отметим ещё некоторые на первый взгляд просто парадоксальные моменты. Многим, повторим, ещё кажется, что будучи в парламентах в меньшинстве, можно всё же предпринимать там и какие-то полезные для народа действия, увеличивая этим и свою популярность, и наращивая в итоге "дальнейшее представительство". На деле это возможно только до тех пор, пока действия оппозиции происходят в какой-то мере В ДУХЕ БОЛЬШИНСТВА, не слишком переча последнему – т.е. будучи принципиально весьма НЕ КРАЙНЕЙ "оппозицией". Тогда, незначительно отличаясь от "официоза", можно, действительно, и получить расширенную поддержку и проводить какие-то конкретные действия, записывая их себе в актив, и в конце концов и приобрести более полную власть для проведения преобразований – но повторим, только не слишком отличающихся от прежних. Полностью же "изменить курс" здесь не получится. Можно сказать, что "успех" здесь закономерно присваивает не оппозиция, не тот, кто непосредственно "действует", а вся официально имеющаяся власть, которая и проводит преобразования. От лица которой всё и действуется. И "оппозиция" будет "приобретать влияние" только при доминирующих действиях "по официозному", неизбежно утрачивая его при "возражениях", когда ей уже никто "не разрешит действовать". А без действий – все утверждения останутся "голословными". Получается, как в общем-то и понятно с самого начала, что приобрести поддержку большинства принципиально нельзя, "улучшая" действия правителей – в своей основе АНТИНАРОДНЫЕ. А возражая антинародному большинству управления – в жизнь свои идеи так и не проведёшь, оставаясь "вечным болтуном" и непопулярным. Вообще-то здесь уместен ещё более глобальный вопрос, БЛАГО или ЗЛО попытки внешне "защитить народ" от последствий, не меняя СУТИ этого происходящего. От какой-то частной ошибки, типа описанной в предыдущей главе, явно умирает какое-то количество людей – и спасение их вроде бы безусловно благо. Но не всё так просто, такое заключение было бы слишком поверхностным. Ведь от "реформ" в целом умирает куда БОЛЬШЕ человек! И "смягчая" мор, ЗАТЯГИВАЮТ его – то есть УВЕЛИЧИВАЮТ масштабы вымирания! Здесь вопрос в том, что общество смертельно больно, а лечить только внешние проявления тяжкого внутреннего недуга – это только обманывать себя, откладывая настоящее лечение – спасение. Тут следовало бы выбрать – либо реформы неприемлемы в целом, и тогда не имеет смысла их "послаблять" – и хвастаться их "улучшением", принимая на себя по сути часть ответственности за неуспех "реформаторов". А неуспех этот рано или поздно всё равно проявится. Либо – не нужно бороться с "реформами" в целом. Но тогда не следует ругать и их, и их творцов – "реформаторов".

Повторим, надо решить одно из двух – либо власть плоха в целом – но тогда не имеет смысла её "улучшать" в частностях – либо "не плоха" – но тогда незачем её и ругать – реформировать. С этой точки зрения "научно-обоснованное снижение тарифов ЖКХ при капитализме", о котором много шумит современная оппозиция – простая и явная глупость. Пока капитализм есть, они – тарифы – обязательно будут людоедскими. Обещать их "снижение" – ОБМАНЫВАТЬ людей, отвлекать от спасения. Но бесполезно было бы, и входя в парламент, и намеренно УХУДШАТЬ положение, "подыгрывая" капиталистическим "реформаторам" – развивая ИХ преобразования, обостряя и выводя на поверхность "язвы капитализма" "для разубеждения в них" – поскольку при этом народ справедливо обвинит оппозиционеров в бедах народа. Популярность "творцов язв" здесь опять не повысится, а наоборот, снизится. В отношении тех же, скажем, "тарифов ЖКХ", ратовать оппозиции за ПОВЫШЕНИЕ их для "настраивания людей на революцию" явно бессмысленно, так как только обратит гнев людей на таких "помощников". Да и "революции" так не приблизить, так как всё равно останутся многочисленные группы людей, считающих, что прежде революции надо только попробовать просто снизить тарифы "по-божески" – напомним, намеренно завышенные! И пока не попробуют это – перетерпеть боль – никаких кардинальных изменений не будет. Дополнительно можно отметить, что вовлечение лидеров оппозиции "во власть" не поможет даже осуществить функцию получения информации о будущих пакостях "властей", ради которой многим сейчас также предлагают "идти в управление". Настоящая "власть" просто запрещает передавать гласности государственные тайны своего управления – и обязав молчать об этом и руководителей оппозиции, депутатов – руководителей оппозиционных партий, она фактически полностью сковывает последним руки, ставя перед дилеммой – не использовать "секретную" государственную информацию и ничего не делать, или использовать, "нарушить этим закон", и "попасть за это в тюрьму" – и всё равно в итоге, получается, не использовать. Заметим, что здесь ещё и становится видна "чёрная роль" партизации выборов, закрывающая обсуждение всенародных проблем ВНУТРИ допущенных к гостайнам "депутатов", и мешающая действительно проблемы обсуждать, усиливающая самодурство – закрытость всех решений. Но в любом случае ещё раз получается, что в рамках традиционных классических представлений бороться с властью можно только не входя в эту власть – ведь не может власть бороться сама с собой! Собственно, именно поэтому и предлагает ныне "антинародная власть" привлечение оппозиции "к конструктивному диалогу", фактически небезуспешно пытаясь её приручить. Но также поэтому и происходит именно неотвратимое падение популярности традиционной оппозиции вкупе с общим нарастанием игнорирования "выборов". Народ просто видит бесполезность "выборов" для перемен. Опять, подчеркнём, всё указывает на то, что нужны уже явно НЕТРАДИЦИОННЫЕ действия – которые придадут новый смысл даже и "вхождению в парламенты". (Заметим, что сказанное не противоречит истории – в частности, роли оппозиции в дореволюционных царских парламентах. По сути тогда парламент во власть не входил – был декоративно-совещательным, а не решающим органом. А вот функция трибуны тогда была важна – не то что сейчас, когда СМИ теперь стало "пруд пруди".)

Как получается, и "выборы", и "мирная акция протеста" не позволяют кардинально изменять общество. Но даже и более того – и то, и другое в принципе совсем не является "мирным способом" действия. При "выборах" голоса считает власть, и легко понять, что она совсем не горит желанием объявить о своём проигрыше, даже если бы это и произошло. Она скорее захотела бы в таком случае результат сфальсифицировать – и полагаться на её собственные заявления "о результате" тут очень ненадёжно. Чтобы этого не произошло, оппозиция – в частности, КПРФ-овское крыло её – предлагает "массовыми народными акциями" при этом "осуществлять давление на власть". Но это и будет уже как раз совсем не "мирный протест", а принципиально СИЛОВОЕ действие – заставить "власть" ИЗМЕНИТЬ объявленный результат "выборов". "Мирным" здесь остаётся по сути только одно название, а на деле в таком варианте действий происходит самая явная угроза СИЛОВОГО выступления – для которого, вообще-то заметим, нужна народная поддержка ещё куда большая, чем для "просто победы на выборах". Уже говорили, что подобное единодушие в современных условиях просто невероятно, в частности, из-за принципиального всё большего разнообразия мнений в обществе, неизбежного по мере развития разнообразия действий, сложности их, общественного разделения труда. Заметим, что вообще-то такое разнообразие мнений принципиально мешает и единству действий в акциях протеста. Но, повторим, если бы такое "большинство" было, то тогда, получалось бы, не нужны и выборы – с такой поддержкой можно было бы требовать чего угодно и без них. А не будет аналогичной массовой поддержки – бесполезно и кричать о "фальсификации выборов". Так что, повторим, в итоге всё равно ситуация стремилась бы не к нормальным "выборам", а всё к той же по сути силовой "революции". Точно так же и "акции протеста" тяготеют "от мира" перейти к "столкновениям". Как уже говорилось, "протест" разрешается тут властью как БЕЗВРЕДНЫЙ – а при угрозе какого-либо большего результата его, любые акции будут запрещаться – и при попытке народа настоять на своём опять уже завязывается кровавая "бойня". Особенно это касается какого-то "развития акций протеста во всеобщественную стачку", с которым носится другое крыло левой оппозиции, в частности РКРП. Как опять можно видеть, оставаясь в рамках традиционных представлений, требование перехода от принципиальной безрезультатности действий к действиям, которые должны уже существенно задевать власть, заставляет эти действия неизбежно сползать к силовым столкновениям. Как, заметим, это и соответствует на деле основной функции государства как сохранению установленного ранее строя. Чтобы избежать обвинений в развязывании таких столкновений, сразу подчеркнём, что в современных условиях будут безрезультатны и "революции", требуя, ещё раз повторим, совершенно новых, неизвестных ранее и действительно по настоящему мирных действий. Но саму тенденцию неизбежного сползания ТРАДИЦИОННЫХ мирных действий по преобразованию общества в чистое рукоприкладство – хотя и считая её очень опасной – мы всё равно с точки зрения объективности должны отследить. Кроме "революций", ТРАДИЦИОННЫЕ постепенные "мирные" способы изменения общества оказываются совершенно нерезультативными, что просто подталкивает горячие головы к экстремизму. Но вопрос, даёт ли в современных изменившихся исторических условиях тут выход и "революция". Тема эта значительно более сложная и обширная, чем предыдущие, и поэтому целесообразно будет вынести обсуждение её в целую отдельную следующую часть нашей книги.

Как говорилось в предыдущих частях этой книги, все известные до сих пор способы кардинального преобразования общества в конечном счёте тяготели к перерастанию в "силовые" столкновения и "революцию". Но революции не панацея и не выход из абсолютно всех положений. И в изменившихся современных исторических условиях становятся просто невозможными. Повторим, что такое заключение совсем не ограничивает людей, не обрекает последних на вечное страдание под гнётом "извратившейся" и ставшей непригодной "антинародной" власти, а просто требует обращения к новым, более пригодным современным методам преобразования общества, уже учитывающим все произошедшие изменения условий в последнем. Изложению таких изменившихся условий и будет посвящена данная часть. На всякий случай опять предупредим, что как уже не раз и говорилось прежде, тут нам придётся много просто повторить ранее сказанное в других работах. Это необходимо – даже потому, что хотя в основе своей всё сказанное прежде остаётся верно, но кое-что нам всё же придётся добавить, взглянув на проблему опять-таки несколько по новому.

Как известно, общественные строи по мере развития общества сменяют друг друга всё скорей. Рабовладение длилось несколько тысячелетий, феодализм уже – тысячу лет. Капитализм продолжался 3 века, плановый социализм продержался 74 года. "Постиндустриальное общество" – общество псевдодеятельности существенно отличается от "обычного капитализма", и уже сейчас пришло к полнейшему истощению. Оно продолжалось всего где-то 30 лет. "Реформам", полностью сейчас провалившимся, всего полтора десятилетия. Ранее в ряде работ уже приводилась эта последовательность, свидетельствующая об УСКОРЕНИИ смены общественных форм одна другой. Ясно было и почему все это происходит – и общество развивается всё быстрей, и при каждом таком новом общественном строе регламентация порядков в обществе была все более подробная и всех охватывающая. А чем подробнее всё "расписано" в обществе, тем всё быстрее реальные изменения расходятся с "установленным". Но теперь речь пойдёт о другом. Чем более СЛОЖНЫМ является общественное устройство, тем с очевидностью его становится всё сложнее ИЗМЕНИТЬ, изменить и снаружи, и изнутри. Для изменения должно накопиться всё больше противоречащих элементов, делающих неспособным существование общества. Вообще-то это и показывает, что по мере развития общества государственное управление в последнем неизбежно становится всё более НЕСООТВЕТСТВУЮЩИМ общественным интересам, ставя естественный предел государственному управлению. Но, повторим, чем более сложным является общественное устройство, тем с очевидностью его всё труднее становится СЛОМАТЬ ИЗВНЕ. Т.е. и действия по свержению устаревшего строя должны с очевидностью становиться все более сложными, масштабными и затратными – соответственно такому же усложняющемуся обществу. Получается, что "революции" с каждым годом должны обязательно становиться бы всё более ожесточёнными и братоубийственными. Встаёт вопрос, насколько это вообще реально. Ведь если всё усиливающемуся государству в "революции" надо противостоять всё большим "общественным негодованием", то поддержка народом "революционеров" должна быть всё более преобладающей. А здесь вообще-то есть естественный порог – 100% всего общества. И даже реально ещё меньший, поскольку "100% негодования" реально никогда не будет. Власть всегда будут поддерживать и сами чиновники, и немногочисленная прослойка их сторонников, находящих выгоды даже в самых худших действиях. А принципиальное "разбегание мнений", о котором мы уже неоднократно говорили, и ещё более ухудшает тут положение.

Повторим, что "рабовладение продолжалось несколько тысяч лет, феодализм тысячу лет, капитализм 300 лет, социализм 74 года, постиндустриальное общество 30 лет, "перестройка" 15. Видно, что каждый последующий строй в развивающемся обществе продолжается всё короче предыдущего. И такая явная тенденция показывает, что в будущем – если ничего принципиально не изменится – смена строев должна происходить всё быстрей и быстрей. А если исходить из представлений о также неоднократно упоминавшейся ранее "энергетике" смены общественных строев, то в чём-то аналогичные рассуждения приводят и к ещё более худшему для фанатов "революции" результату. Если накапливающаяся объективная неэффективность устаревшего общественного строя ВЫСВОБОЖДАЕТСЯ при новых общественных преобразованиях, обеспечивая всё проведение последних – которое также объективно от эпохи к эпохе только усложняется – то такое высвобождение, ЭФФЕКТИВНОСТЬ преобразований, должна также быть всё больше и больше "от революции к революции". И если феодализм сменялся капитализмом только фактически снятием организационных тормозов для развития, отчего переход к капитализму был по сути плавным и постепенным, то переход к социализму получался уже куда более "скачкообразным". Как известно, в Царской России 17% всего населения потребляло 3/4 всего валового внутреннего продукта. На остальные 83% населения приходилось всего 1/4 нарабатываемого. С избавлением от этого бремени население стало получать В 4 РАЗА БОЛЬШЕ – что с лихвой покрывало все "издержки преобразования" и любой "идиотизм Шариковых". И эффект от развитого социализма получился уже через 15-20 лет. В соответствии с логикой излагаемого, следующий "общественный переход", следующая воображаемая "революция" должна быть и в по меньшей мере В РАЗЫ более эффективной, и куда более БЫСТРОТЕЧНОЙ – т.е. давать выигрыш в эффективности уже в десяток раз, и происходить практически "мгновенно". А ещё следующая революция – и ещё в большей степени. Т.е. революции, с каждым разом, опять повторим, должны и ожесточаться, и оглобаливаться. Если сопоставить это с вышеупомянутыми требованиями УЧАЩЕНИЯ смены общественных строев, то становится вообще непонятно, как можно будет всё быстрей и быстрей накапливать требуемое для революции всё более массовое "народное негодование", как можно будет полностью "переворачивать всё общественное мнение" от совершения революций к полному неприятию её результата и новому протесту в течении всё более укорачивающихся сроков – не многих поколений людей, а всего десятка, пятка, а затем и вообще считанных лет. Одновременно совершенно неясно, как всё более глобальные новые общественные строи должны менять предыдущие за все меньшее количество лет – полностью по сути нарушая уже стабильную нормальную жизнь, препятствуя последней. Всё это совершенно невозможно. Ясно, что преобразования "через революцию" всё равно рано или поздно, но совершенно исчерпываются и заканчиваются. Но если революции с течением времени обязательно кончаются – то что сейчас вообще говорит о том, что их ещё на деле можно проводить, что они на деле уже именно совсем НЕ КОНЧИЛИСЬ к моменту современности?!

Получается, что даже успешно совершённые революции прошлого оказываются совершенно не примером для действий в изменившихся условиях современности. Для этого есть как "технические", так и "стратегические" причины. Разберёмся сначала с первыми. Ясно, что в "силовом" столкновении революционеров с властями о серьёзных действиях можно говорить только при "равенстве сил сторон" – при не очень большом различии в боевых качествах противоборствующих сил. А соотношение ВООРУЖЕНИЙ восставших с регулярными войсками, применяемыми властями для подавления "бунта", с течением исторического времени непрерывно УХУДШАЕТСЯ. В древние эпохи разоружить стражника, например, было не так и сложно, то же и в средневековье. Здесь достаточно вспомнить, что для войны и охоты употреблялись фактически идентичные "вооружения", а на Востоке именно отрабатывались "боевые искусства" – средства с палкой противостоять мечам. Но уже Великая Октябрьская революция оказывалась возможной только из-за по сути ИСКЛЮЧИТЕЛЬНЫХ условий – из-за массового вооружения народа в ходе Первой мировой войны, произведённого фактически самими властями. Вполне современное ОДИНАКОВОЕ оружие – табельные армейские винтовки – тогда было с обеих сторон. Но дальше – хуже. Вторая мировая война для условия паритета вооружений восставших с властями в столкновениях требует уже ТАНКОВ. И не случайно революции "к социализму" после второй мировой войны происходят как чисто насаждаемые "СССР-победителем". А современная эпоха – требует с обоих сторон реактивных самолётов и атомных бомб?! Но ясно, что на стороне "восставшего народа" никогда не будет ни истребителей, ни танков, ни просто тонн горючего для заправки последних, ни аэродромов и РЛС, необходимых сейчас для наведения современных самолётов. И при нынешней организации полицейских сил, мобильной связи и отрядах "быстрого реагирования" на вертолётах, любое "восстание" будет очень быстро подавлено. В неразвитых государствах сейчас ещё возможно "партизанить", но в "условиях больших городов открыто выступающие массовые отряды будут тут же разбиты. И здесь мы по сути не затрагиваем проблему, что такой фанатичной самоотдачи, какая была в Великую Октябрьскую Революцию, уже никогда не будет – поскольку тогда людям действительна "нечего было терять". Одного жилья в городах на жителей тогда приходилось по 4 кв. м на человека в среднем (данные сразу после революции по тогдашнему Нижнему Новгороду – Горькому) – и учитывая, что до революции были и баре с огромными дворцами, на рабочего человека приходилось всего 2 кв. м жилья – буквально "один сундук". Так что когда в краеведческом музее показывали малюсенькую комнатку "дореволюционного рабочего" за стеклом, это совсем не преувеличение. А теперь на жителя приходится по 18-20 кв. м, он "оброс барахлом" и потерял мобильность. С этим определённым образом пересекается и тенденция требования учащения "революций", прохождения последних по нескольку раз на жизни людей. Если ещё можно, повторим, полностью уверовать в ОДНУ революцию, то вера в НЕСКОЛЬКО проходящих одна за другой противоречащих революций у одного и того же человека неизбежно будет не такой всеобщей. По обоим этим причинам самоотдача в "восстаниях" современности явно будет куда более скромной. Но это только укрепит ту реальность, что "сковырнуть" революцией действующее государство в современности в принципе НЕ ПОЛУЧИТСЯ.

Как мы только что выяснили, "свергнуть извне" существующее дееспособное государство никак не получится, на это могло было быть способно только также действующее другое государство "с более прогрессивным строем" – по сути только в результате самой настоящей войны. Но как известно, в интересующем нас разрезе таких других масштабных "социалистических государств" фактически сейчас просто нет. Да и вообще, это даже для самых горячих голов не метод – вести завоевательные войны, чтобы "импортировать революцию" – притом когда уже есть и атомное оружие! И если исключить это, тогда революционерам остаётся только ждать, пока действующее государство полностью не исчерпает себя – как показывалось ранее, это неизбежно – и не начнёт рушиться "само собой". Собственно, в этом и состоит известное представление о возникновении в обществе классической РЕВОЛЮЦИОННОЙ СИТУАЦИИ – "когда верхи не могут, а низы не хотят". Вообще-то в такой формулировке допускается очевидная неточность – от низов тут фактически НИЧЕГО НЕ ЗАВИСИТ. Просто глупо тут говорить, что скажем, рабовладельческий или какой другой эксплуататорский строй основывается НА ЖЕЛАНИИ рабов – эксплуатируемых, чтобы их грабили и обирали "хозяева". Низы тут не хотят существующего порядка ВСЕГДА. Поэтому тут главное – что верхи В СОСТОЯНИИ ОСУЩЕСТВЛЯТЬ ЭКСПЛУАТАЦИЮ – и через прямое подчинение, бывшее более характерным для прежних веков, и через идеологический компонент, через информационное оболванивание людей. Последнее носило сначала религиозный характер – утверждения, что власть "от бога", а затем перешло в современное промывание мозгов, утверждающее, что "лучше капитализма, частнособственнической демократии, строя нет". А вот когда верхи УТРАЧИВАЮТ способность подчинять низы – и наступает та революционная ситуация, о которой мы и говорили. Недовольство низов и "восстания Спартаков" тут только расшатывают общественный строй, пока не приходит полное истощение государства, полное несоответствие "производственных отношений уровню развития производительных сил". Не вдаваясь теперь в особые тонкости этого процесса, здесь лишь отметим, что механизмы, определяющие внешние формы и производственных отношений, и, более частно, государственности в зависимости от производительных сил в какой-то мере и вскрывались в более ранних работах, в частности, в уже упомянутых в предисловии книгах. Но возвратимся к непосредственно самой "революционной ситуации". Парадокс в том, что в условиях современного общества эта революционная ситуация, похоже, просто так никогда и не наступает! Препятствие оказывается в том, что в прежние эпохи государственная власть представляла из себя в первую очередь только силовые структуры классового подчинения и господства. И когда государство исчерпывало себя – одновременно исчерпывались и возможности подавлять инакомыслящих. И тогда и происходила и революция, и смена общественного строя. В современных же условиях государство помимо подчиняющих классовых функций по сути обрастает разветвлённейшим слоем отношений РЕГУЛИРОВАНИЯ общества, обеспечения общих обслуживающих всё существование общества функций – от тушения пожаров до подачи воды, и надзора за торговлей, финансами и уймой прочих других "бытовых" вещей. Ясно, что если государство вырождается и оказывается не в состоянии исполнять свои функции, то первым из последних отключается именно внешняя их часть – водопровод, а уж затем куда позже главная суть – жандармские отряды. (Тут опять видно, что куда сложнее осуществлять снабжение водой абсолютно всех "по трубам", чем ограниченной категории "силовиков" водой в пластиковых бутылках.) А без водопровода и подобного прочего в городах, в которых сейчас живёт подавляюще большая часть населения, начнётся просто массовый мор – при СОХРАНЕНИИ власти ЖАНДАРМЕРИИ. По сути тут в современном обществе создаётся ситуация не революции, а предваряющего революцию МАССОВОГО ВЫМИРАНИЯ.

Вальяжно рассуждая "о революциях", нынешние политические говоруны, на деле весьма схожие по сути с описанными Ильфом и Петровым неумирающими "пикейными жилетами", подчас просто шапкозакидательски отмахиваются от возможности жестоких столкновений при этом с жандармерией – утверждая, что "жандармы-де в народ стрелять не будут", "они-де народные". И это очень опасное заблуждение, по сути подталкивающее людей к столкновениям. Но "выходцами из народа" были и солдаты, расстрелявшие мирную демонстрацию рабочих в Кровавое воскресенье 9 января 1905 года. "Из народа" же вышла и большая часть всех войск белых в Гражданской войне 1918-го года. А как известно, сражения тогда были весьма кровопролитными. "Чисто из народа" сформированы были и банды разных махновцев и петлюровцев, и так далее. Даже при принципиально куда большем патриотизме в Великую Отечественную войну, когда люди защищали подлинно свою, народную страну, всё же находились и находились кандидаты и в гитлеровские пособники, полицаи и власовцы. Войска "реформаторов" элементарно расстреливали своих политических противников во время, скажем, "нападения на Верховный Совет" в 1993 году. А сейчас ОМОНовцы не дрогнув жестоко разгоняют "несанкционированные митинги" последователей Лимонова, да зачастую и любых других представителей оппозиционных сил. И даже и временами происходят стычки с ветеранами-пенсионерами, когда дубинками колотят убелённых сединами стариков и женщин. Поэтому полагаться на то, что жандармы "перейдут на сторону народа" и "не будут выполнять работу, за которую им платят деньги", было бы крайне, неосмотрительно. Вообще, легкомысленность рассуждающих "о революциях" тут просто впечатляет. Но стоит только задаться вопросом – а чиновники? Они тоже "перейдут на сторону народа?!" – и вопрос становится намного яснее. Уже с чиновниками почти никто не верит, что их можно "перевербовать" – хотя далее специально будет показано, что на деле это-то как раз не так. Но ведь чиновники фактически ничем не отличаются от тех же "служилых" – жандармов. К тому же последним объяснят, что они будут сражаться не "с народом", а с "бунтовщиками" и "террористами", наоборот, именно якобы "вредящими народным интересам" и "нарушающими спокойствие". И сначала столкновения будут явно ограниченными и "не угрожающими жизни" – ну мол, побьют немного дубинками каких-то ограниченных смутьянов, разгонят их водомётами, электрошоком и ультразвуковыми сиренами. И разгоняющим людей силовикам за сначала немасштабными столкновениями будет сложно увидать грядущие "массовые столкновения". Так почему бы, повторим, жандармам в таких условиях "не исполнить свой долг", за который они "деньги получают". Не говоря уже о том, что тот, кто не готов уже бить людей, в жандармы просто никогда не пойдёт. А один раз начав бить, уже трудно будет остановиться. По сути всё равно один раз СКОМПРОМЕТИРОВАВ себя, обратной дороги не будет, и "силовым наёмникам" придётся идти "до конца", именно выступая против народа и неизбежно в конце-концов в народ ВЫСТРЕЛИВ.

Также многие неосмотрительно думают, что "на власть" можно повлиять, объявив забастовку, массово прекратив работу. "Пусть-де все эти чиновники да жандармы сами на себя поработают" – говорят легкомысленные головы. На деле совершенно не поможет и это. Оставим в стороне весь круг вопросов, что забастовку, тем более тотально-всеобщую, объявить весьма непросто. Оставим, повторим, в стороне и весь круг вопросов получения действительного большинства в обществе, которое только и позволит "остановить все заводы". Когда дело дойдёт до крайности, беда будет в другом – в том, что полностью остановив работу, в этих условиях долго не протянут и сами забастовщики. А вот "реформаторы" остановки заводов фактически могут почти и не заметить. Например – в их руках находится СТРАТЕГИЧЕСКИЙ ЗАПАС ресурсов и продовольствия, созданный на случай атомной войны. И как сообщали, его хватит поддерживать жизнь поголовно всех в течении 90 дней. А в обществе, где половина будет "восставшая", "кормить" реформаторам – правителям придётся, назовём для определённости наиболее вероятную цифру, только ПОЛОВИНУ всего населения. Значит, запас будет тут растянут примерно вдвое – на 180 дней. И такое время "правители" в любом обществе могут не опасаться последствий "забастовки". Зададим риторический вопрос – разве можно прожить полгода забастовщикам в полностью отключённых от снабжения городах – уже не только без воды, но и вообще без света, тепла и продовольствия? Если кто-то тут рассчитывает нападать на караваны продовольствия, которые правители будут развозить "верным им жителям", то следует опять разочаровать такого оптимиста в реальности задуманного "фуражирования". Ведь у таких караванов и явно будет сильная постоянная охрана, и вдобавок несложно сделать перевозимое продовольствие "уничтожающимся" – заложив в машины подрывные заряды с распылителями веществ, при угрозе захвата делающих продукты совершенно непригодными в пищу, например, невыносимо горькими или омерзительными. Такие препараты в рамках военных приготовлений были разработаны, и применить их по сути ничего не стоит. Но тем же "правителям" также ничего не стоит и отрезать взбунтовавшиеся города от энергии и сырья, мешая "восставшим" наладить своё собственное "функционирование". Так что следует заметить – забастовка в современных условиях по сути очень ненадёжный метод глобальной политической борьбы.

Возвращаясь к "общетеоретическому" представлению о прохождении революции, скажем, что очевидно, что кардинальная смена одного общественного строя другим становится по мере развития общества всё более резкой и катастрофичной. По мере того, как государство всё более тотально регулирует все стороны общественной жизни, жизнь общества без такого обеспечивающего её государства становится всё более затруднительной. И в момент смены одного государственного строя другим создаётся "общественный вакуум", очевидная "пауза", сбой функционирования и период "безвластия", когда один – старый отживший – общественный строй "уже сломали", а новое государство "ещё не выстроили". Гражданская война, сопровождающая обычно такой переломный период, упомянутое "безвременье" ещё удлиняет. Встаёт вопрос, за счёт чего же должно существовать общество во время таких "пауз". Таким образом, сформулированная проблема сразу позволяет прийти к выводу – кардинальная смена одного достаточно развёрнутого государственного строя другим может происходить ТОЛЬКО В УСЛОВИЯХ НАЛИЧИЯ НЕЗАВИСИМОГО БАЗИСА СУЩЕСТВОВАНИЯ ОБЩЕСТВА – базиса натурального сельхозпроизводства, независимого от промышленности! Если большая часть населения существует за счёт НАТУРАЛЬНОГО сельхозпроизводства, т.е. большей частью живёт не в городах, а в деревне, пашет землю на "самовоспроизводящихся" лошадях – не нуждается в тракторах, запчастях и горючем, пользуется деревянной СОХОЙ, изготовляемой на месте в деревенский кузнице или просто на дворе, то тогда неизбежная при глобальной революции остановка общественного функционирования в городах не приводит в целом общество к совершенной гибели. И в дальнейшем классические революции оказываются возможны только в тропиках с высокой урожайностью, позволяющей в принципе прокормить всех борющихся "партизан". Таким образом, мы очень легко получаем весьма естественное объяснение того факта, что Великая Октябрьская Революция происходила не в передовой капиталистической стране, где противоречия капитализма по классической теории должны были быть "более обнажёнными". И того, что в более развитых европейских странах (республики Советская Венгрия, Советская Бавария и т.д.) революция так и не победила. И того, что потом революции по сути на планете так больше и не происходят, разве что только опять в тропиках, да и там чаще всего за счёт внешней поддержки других более развитых стран. Получается, что для масштабной революции нужна, с одной стороны, весьма развитая государственность, способная сознательно организовывать новый общественный строй – иначе не будет завершенного преобразования. С другой стороны, "коридор возможности" революций оказывается чрезвычайно узок, и едва появившись, сложная общественная организация уже тут же по сути совершенно "убивает" революцию, делая её самоубийственной и требуя в дальнейшем уже совершенно других, нереволюционных способов преобразования общества.

Говоря о невозможности революций, обратимся напоследок ещё к следующим различиям между разными способами преобразования общества. Одну "цепочку" мы уже выявили – по степени мобильности организации действий. Дозволяемые "акции протеста" можно проводить в любое время – для "выборов" назначены определённые много годичные сроки – для "революции" подготовка к ней тоже много годичная и ещё более неопределённо-отсроченная – отложенная на долгие годы. Это очевидно соответствует "безвредности" всех действий для "власти" – от самых безобидных и ничего не меняющих "протестов" через "выборы", в которых ТЕОРЕТИЧЕСКИ "оппозиция" может получить большее влияние, до вроде "полностью меняющей власть" революции. Получается, что легче всего организовать "протест" как БЕЗРЕЗУЛЬТАТНЫЙ – что вообще-то согласуется с явным стремлением власти "сохранить власть", со стремлением общества – в том числе "антинародного" и "антагонистического" – сохранить "свою конструкцию". Но существуют и большие различия. Так, "акции протеста" есть формы действий, так сказать, "непосредственного требования". На акциях протеста требуют непосредственно САМИХ преобразований – в отличие от "побед на выборах" и "революций", где требования РАЗДЕЛЕНЫ на две по сути независимые части, и осуществляются – в лучшем случае осуществления – "многоступенчато". На "выборах" и "революциях" требуют не конкретные действия, а СОВОКУПНОСТЬ их – именно всю "новую власть", которая затем будет сама производить все развёрнутые преобразования. В общем-то, это прямо вытекает из принципа "профессионализации" власти, когда в обществе выделяются специальные "управляющие структуры" – и "государство", и соответственно "профессиональные ниспровергатели основ", делающие последнее своим основным занятием. Но упомянутое вырождение "власти" неминуемо приводит к вырождению не только официальную власть, но и "оппозицию".

Возвращаясь же к профессионализации "протеста", отметим, что с точки зрения сказанного ранее, это единственный бывший доныне реальным путь сложных общественных преобразований. Но он же таит в себе и вполне определённую существенную опасность. Такой путь "уполномачивания" кого-то на преобразования основывается по сути на чистом ДОВЕРИИ к проведению преобразования "активистами", и совсем не гарантирует достижения желаемого. Приведя к власти кого-то, проводящие преобразования массы общества по сути далее какого-либо влияния на "устанавливаемое" ЛИШАЮТСЯ. Это создаёт и возможность злоупотребления доверием, и, снова повторим, самое главное, вообще становится невозможным по мере "разбегания мнений" в обществе. Чем больше будет мнений в обществе, – а как говорилось, многообразие мнений будет только неизбежно возрастать по мере развития разнообразия действий, усложнения их, развития общественного разделения труда – тем в большем меньшинстве будет оказываться даже действительно преобладающее мнение. Соответственно "одно общее мнение" будет всё более "не удовлетворять всех". И даже выступая первоначально "единым фронтом", протестующие массы по мере перехода от неконкретно обобщённого "протеста" к непосредственно "исправлению реальности", требующего многих детальных "созидающих действий", обязательно войдут по поводу последних "в противоречие". Здесь можно добавить, что потому "непосредственный протест" и куда проще организовать, чем поддержку общей "программы", что потому и возникает "революционное ядро" преобразований, которое проводит преобразования фактически ИМЕННО ВОПРЕКИ всем разнообразным мнениям людей – которые принципиально НЕ СОЧЕТАЮТСЯ. Иначе до сих пор преобразования было "вообще не провести". Но в результате регулирующая "революционная группа" неизбежно будет должна ПОДАВЛЯТЬ большую часть исходных желаний, обязательно превращаясь в общественного ДИКТАТОРА и ДЕСПОТА. И по мере того, как мнений становится всё больше, деспота все большего. И именно та самая новая власть, требование которой необходимо для классических преобразований, будет обязательно обращена против всех людей. Это вообще-то опять именно связано с тем вырождением государственности, централизованного управления, о котором кратко говорилось в первой части, а ещё больше было сказано в книгах, упомянутых в предисловии. Заметим, что если сейчас, всего лишь только обсуждая по сути весьма малую ЧАСТНОСТЬ всех преобразований, нынешняя оппозиция уже фактически совсем передралась и не может прийти к согласию, можно представить, каким бы страшным стало противоречие мнений, если бы в обществе при реальном проведении изменений речь зашла бы о переходе от разговоров к делу. Для объективности также заметим, что вообще-то "противоречие мнений" делает невозможным и массовую "победу на выборах" – с подобными уже только что разобранными последствиями. Всё это опять делает известные методы преобразования общества нереальными.

Как мы только что видели в предыдущей части, традиционные революционные преобразования общества, похоже, становятся совершенно невозможными в современных условиях. Для традиционных революций просто никогда не сложится традиционная классическая "революционная ситуация". Между тем, повторим, что практически все известные до сих пор способы замены общества – в той или иной степени именно только обязательно "силовые". И как таковые – незаконно противодействующие "власти" – оказываются принципиально тяготеющими к нелегальности. Поэтому вопрос о подлинной "пригодности" или "непригодности" легальных или нелегальных мер также явно выдвигается на первый план. И он также требует особо пристального рассмотрения.

Снова и снова подчеркнём, что все известные до сих пор методы преобразования общества были методами исключительно "силовыми" и "насильственными". Это с неизбежностью определяется тем, что все они – до сих пор методы полной СМЕНЫ ВЛАСТИ. И старая власть, которую при этом хотят сменить, такой замене, безусловно, неизбежно СОПРОТИВЛЯЕТСЯ. Поэтому все разговоры нынешней оппозиции о "мирном приходе к власти" на самом деле являются фикцией, обманом или самообманом. Повторим, что например, РКРП тут говорит о какой-то "всеобщественной стачке". Но опять, снова к этому вернёмся, совершенно очевидно, что нынешняя власть такую стачку никогда официально не разрешит. А неразрешённый "мирный протест" неотвратимо превращается в запрещённый. И попытка настоять тут на своём вопреки воле "властей" неизбежно приведёт К СТОЛКНОВЕНИЯМ. И если они будут стихийны и неорганизованы, то к успеху явно не приведут. А если их "организовывать", то это и будет подготовкой уже совсем не к мирным действиям. И точно то же касается и на первый взгляд тоже "мирной" концепции КПРФ с расчётом "на революционную ситуацию" – которая, как уже говорили, вообще в современном обществе никогда не сложится! – в ходе которой можно будет "проводить внеочередные выборы", "подлинный результат которых придётся подтверждать всенародным протестом" – т.е. тоже по сути силовым столкновением. И подготовка должна тут опять сводиться совсем не к мирным действиям! Мы уже говорили, что тут получается опять противоречие – если "протеста" было бы достаточно для "вневыборного", т.е. по сути опять незаконного "нажима на власть", то с такой поддержкой можно было бы совершенно не считаться с итогами "выборов". Сама силовая поддержка множества людей тут показала бы, что у оппозиции есть истинное большинство. Но – в любом случае – опять подчеркнём главный тезис данной главы – современные называемые "мирными" методы изменения общества на деле мирными только кажутся.

Итак – снова повторим вывод: среди нынешних оппозиционных способов "кардинального преобразования общества" по-настоящему "мирных", "не силовых" по сути попросту нет. И просто "подготовка к революции", и настроения "на всеобщую стачку", и "на нажим на выборы", обязательно приведут к силовому конфликту с "властями". И это, подчеркнём еще раз, связано с самой сущностью "революций", связано именно с тем, что все методы преобразования общества до сих пор сводились лишь только к полной замене одной "власти" на "другую" – к непременному "свержению правящего строя". Соответственно можно прийти к выводу, что и действующая власть совсем не так глупа и наивна, чтобы – особенно помня об успехах таких действий в историческом прошлом – разрешать действия, ведущие к её "ниспровержению". Поэтому все действия оппозиции – в том числе и разговоры о "революциях", "стачках" и "честных выборах" – РАЗРЕШАЮТСЯ "властью" только до тех пор, пока они на деле остаются пустопорожними. При появлении серьёзных опасений, что подобное может действительно происходить, "власти" явно тут же ПРИЖМУТ всю "демократию", и оппозиция "останется с носом". Повторим – "власть" явно не настолько глупа, чтобы позволять рубить сук, на котором она сидит. Какие-либо оппозиционные действия дозволяются ею только как явно совершенно для неё БЕЗВРЕДНЫЕ.

Никакие "легальные", "разрешённые" действия не помогут низвергнуть действующую нынешнюю "власть". Это вроде бы подталкивает горячие головы к "нелегальным" действиям. Но хотя именно на нелегальных действиях замешана вся поэтика подготовки революционных преобразований, приведших в конечном счёте к Великому Октябрю, да и партизанские действия на оккупированной гитлеровцами территории в Великую Отечественную войну привели к успеху, хотя тоже были явно "не парламентскими", всё равно следует заметить, что в современных исторических условиях и нелегальные действия тоже не дают какого-то реального выхода. Дело в том, что в современную историческую эпоху полностью меняются два существеннейших фактора. Во-первых, резко усиливается тотальный полицейский сыск в обществе. При современной МОБИЛЬНОСТИ резко увеличенных по сравнению с прежними временами жандармских сил – соответствующих ГЛОБАЛИЗАЦИИ государства по мере неизбежного усложнения общества, – при современных жандармской связи и транспорте нелегальные акции будут явно пресекаться быстрее, чем успеют "собрать население". А нелегально распространяемые "листовки", циркулирование которых опять-таки будет крайне затруднено при современных полицейских "контрметодах", по своей малочисленности явно не смогут противостоять РЕЗКО УСИЛЕННОМУ влиянию "средств массовой буржуазной дезинформации". Это просто очевидно, и не замечать этого может только совершенно слепой – если сейчас в условиях ЛЕГАЛЬНОСТИ, когда ничто не мешает ей действовать, оппозиция не может привлечь на свою сторону большинство, а только теряет и теряет сторонников, то в условиях "тайной деятельности", круг поддерживающих оппозицию людей только ещё больше СОКРАТИТСЯ. И заметим, что тут не поможет даже "ещё большее ухудшение обстановки в будущем", которое якобы должно "раздуть протест". Как мы видели ранее, оно может быть настолько скоропостижным, что люди при нём просто полностью вымрут прежде, чем успеют "революционизироваться" и "сорганизоваться". Учитывая, что для спасения общества явно требуются СУЩЕСТВЕННЫЕ изменения и НОВАТОРСКИЕ решения, на их интенсивное – из-за необычности – обсуждение потребуется время, которого и не будет в условиях ускоряющегося распада общества с неизбежным "военным положением" при этом, ещё более препятствующим "оппозиционному обсуждению происходящего".

Как мы уже говорили, получается, что известные ранее способы изменения общества сейчас совершенно "не срабатывают". И это в равной мере касается как разрешённых "легальных", так и "запрещённых" методов. Ещё больший сумбур в умы вносит нынешнее теоретическое знание "революционной ситуации". По классическим представлениям, революция может происходить только в условиях именно наличия такой ситуации; во всех других случаях даже затевать какую-то борьбу – по сути пустой звук. Встаёт вопрос – что же теперь делать в свете этого? Только сидеть и оценивать – есть в обществе "революционная ситуация" – или нет её? И если нет – ничего не делать, поскольку действия тут всё равно "обречены на неуспех"? Получается какая-то совершенно НЕКОНСТРУКТИВНАЯ позиция – не говоря о том уж, что в оценке наличия или отсутствия "ситуации" вполне можно и банальнейше ошибиться. С другой стороны – не отказываться же теперь от имеющегося теоретического знания?! Нашим героическим предкам тут явно было куда легче – они о таких тонкостях просто не задумывались. Повторим – это было связано с тем, что вся деятельность тогда проводилась как принципиально совершенно нелегальная, и потому реакция властей на "мятеж" революционеров по сути совершенно не интересовала. Она была в любом случае только негативная. Поэтому в тех условиях можно было просто без конца "бороться, бороться и бороться" – пока в каком-то случае "просто не получится". И сначала происходили какие-то отдельные стачки, затем революция 1905 года, и наконец, гражданская война – хотя для последней, как уже говорилось, дополнительно были необходимы сложиться многие весьма редкие условия. В наше время подобное, ещё раз повторим, просто не пройдёт. Если действовать "нелегально", то теперь уже именно ничего не добьёшься, если "по легальному", тогда получится, можно действовать в принципе один единственный раз. При неудаче единственной подготовленной легально "силовой" попытки такая "революционная" группа или партия в обществе тут же будет ЗАПРЕЩЕНА. Поэтому современная СИЛОВАЯ "революция" должна в принципе приводить к успеху "с первого же раза". Второго раза у легальной группы или партии в нынешних условиях просто не будет. Всё это выглядит явно нереально.

Как мы видим, в рамках современного общества, и если пользоваться только известными до сих пор методами, "легально" изменить общество нельзя. Но и вести "нелегальную" подготовку к совершению как утверждают классические представления единственно только и возможных "силовых" действий по сути тоже никак не получится. Вроде бы это подталкивает нынешних "революционеров" к легальным принципиально БЕЗРЕЗУЛЬТАТНЫМ действиям – "к накоплению сил" в ожидании момента для "созревшей революции". Но тут опять встаёт все тот же вопрос, который мы уже поднимали – как определить, что уже наконец действительно "пора действовать"? Если какая-то группа здесь "сорвётся раньше времени", то её тут же уберёт правящая "власть", и уберёт досконально – т.е. насовсем. Лидеров такой группы "посадят", "партию" такую запретят – то есть желающие продолжить такую же линию должны будут начинать по сути ВСЁ ЗАНОВО – НЕ ИМЕЯ при этом никаких преимуществ по сравнению с появляющимися потом "новыми революционными группами" – которые появятся непременно, когда ситуацию в обществе ещё более "припрёт". Более того, группа, зарекомендовавшая себя как "действующая" – т.е. скандальная – будет всегда привлекать к себе более пристальное негативное внимание и подозрения "властей", и действовать ей будет гораздо труднее, чем кому-либо другому. А "учитывая ранее происходившее", способ, который "чуть было не привёл к успеху", и потому выглядит "опасным", и сам по себе тоже будет запрещён, призывать к нему будет нельзя. Так, например, сейчас "власть" позволяет легально орать "о всеобщей стачке", но если последняя когда-нибудь один раз будет подведена к реальным силовым столкновениям, то далее к ней призывать явно запретят – как к обострению обстановки и реальной подготовке волнений. Так что, повторим, готовится загодя "к бунту" получается совершенно безрезультатно. Но и группа, взявшая курс чисто на "сохранение себя для будущих боёв", и сейчас намеренно ведущая бесперспективную в смысле будущей перестройки общества "только декоративную" деятельность, также не получит никаких преимуществ по сравнению с другими "революционерами"! Она только зарекомендует себя как "пустомелю" и "соглашателя". И закономерно не получит поддержки не только сейчас, но и после, так как с таким клеймом – "антирекомендацией" людям вокруг совершенно объективно будет неоткуда знать, что она "валяла дурака" только для виду, а теперь её действия "умные" и "самые лучшие". Да и за время "валяния дурака" набрав сторонников – явных ДУРАКОВ, она от них теперь не избавится. Получается парадокс – что какая-то долговременная подготовка к именно "силовым" действиям – а мы yжe выяснили, что именно к последним сводились до сих пор по сути все без исключения известные методы изменения общества – оказывается совершенно безрезультатной. Как ни вести тут "подготовку", она в любом случае принципиально не будет копиться, не пойдёт впрок. Подчеркнём, что это не значит, что "силовые" действия по преобразованию общества вообще уже совершенно невозможны в принципе – когда ситуация станет абсолютно невыносимой, стихийно кто-то, возможно, и сумеет "выплеснуть" свой протест в преобразования общества – хотя это и кажется всё же невозможным, зная, какие сложнейшие затруднения возникли сейчас в функционировании последнего. "Случайно" разрешить их вряд ли получится, это так же нереально, как и случайно "набрать" на клавиатуре компьютера сложнейший пароль-код, просто шмякнув по клавишам кулаком – хотя, как говорится, с позиции абстрактной научной объективности абсолютно исключать нельзя даже такую совершенно невероятную ситуацию. Но, в любом случае ЦЕЛЕНАПРАВЛЕННО длительное время "готовится к бунту" сейчас, получается, СОВЕРШЕННО НЕЛЬЗЯ. И именно это определяет принципиальный видимый ныне неуспех оппозиции, разочарование в её методах, потерю ею сторонников. Еще раз подчеркнём, что для преобразования общества сейчас необходимы новые методы.

В позапредыдущей главе основной упор делался на обсуждение невозможности в современных условиях классической революции, причём главное внимание было обращено на непосредственно сам момент совершения последней; в предыдущей главе в рассмотрении уже захватывались и периоды предварительной подготовки к преобразованиям. Но сама проблема тут гораздо шире. Поэтому в данной главе нас будут интересовать и более широкие аспекты подготовки к преобразованиям общества, и даже некоторые детали переходного периода после непосредственно проведения таких преобразований. Каким образом всё это влияет на возможность и невозможность серьёзных преобразований общества – так будет ставиться вопрос.

Как уже неоднократно отмечалось, проведение классических кардинальных преобразований общества с очевидностью требует непременного прихода преобразователей к власти. Поэтому все известные до сих пор методы преобразований в конечном счёте сводились к борьбе за власть. Даже акции протеста, касающиеся только каких-то, как мы разбирались, несущественных изменений общества, и те тяготеют к перерастанию из чисто отдельных "акций" в связанную ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОСТЬ их. А проведение больших изменений по классическим представлениям неизбежно требует и гораздо большей совокупности действий, которую можно проводить только организованно. В сложном развитом обществе классического типа все отношения последнего регламентируются разнообразными нормами и законами, которых очень много. (Количество которых, прибавим, постоянно растёт – соответствуя росту псевдодеятельности.) Для надзора за исполнением их нужен всё более многочисленнейший и разветвлённейший госаппарат чиновников, "наблюдающих за всем". И чтобы получить принципиальные изменения общества, в классических представлениях надо также принципиально изменять все законы и нормативы "сверху донизу". Ясно, что такой масштабный процесс перехода на полностью новые "рельсы" осуществим только как управляемый "сверху", т.е. только как насаждаемый центральной властью. Поэтому для всех преобразований до сих пор все и непременно требовали "получить власть". И вся предшествующая история преобразований общества закономерно представляла из себя "борьбу за власть". Короли сменялись королями, королей свергали и рубили последним головы, выдвигали лозунги "классовой диктатуры" и т.д. Это было просто неизбежно, поскольку другого способа до последнего времени просто не было. И до сих пор многие упорно продолжают считать, что без этого действительно никак не обойтись.

Следует заметить, что классические представления о кардинальных преобразованиях требуют для этого смены не только всех законов и правил в обществе, но по сути также полной смены и всех чиновников в обществе – т.е. именно и "людской" компоненты аппарата управления. Ведь если в самом начале действия управления были фактически обезличенно отстранены от конкретных личных качеств чиновников, и скажем, сбор налогов при одном короле практически совсем не отличался от такого же сбора налогов при другом властелине, что позволяло чиновникам с лёгкостью переживать на своих прежних местах любые правящие режимы, только лишь формально переприсягая на верность новым сюзеренам – то с дальнейшим усложнением управления в обществе все его действия становятся всё более конкретно ориентированы на чётко определённые модели поведения управленца. Так, нынешняя "предпринимательская" модель в идеале требует ориентирования на развитие предпринимательства и предприимчивости, тогда как "плановая" парадигма, наоборот, требует куда более консервативных "качеств". Царский чиновник управления и полиции руководствовался совсем другими "методами", чем "народная власть"! В результате один человек вряд ли может уже успешно совмещать такие "разные" должности, а прежняя похвальная рекомендация превращается в "клеймо". И если добавить ещё и идеологические доктрины, цементирующие развитой аппарат управления "в классике", то совмещение становится и ещё более невозможным. Тут если кто пренебрежительно и подумает, что чиновник-мол "хамелеон", и приспособится к любому изменению, то это будет совсем неверно. Такой "хамелеон" в имеющемся аппарате будет работать "для проформы", и явно хуже "полностью отдающего себя работе" фанатика режима – и в конечном счёте просто не продвинется по службе. И повторим, кто возьмёт "прежнего врага". Т.е. все ключевые должности в госаппарате со временем должны будут занимать преимущественно именно "идейные" чиновники, совершенно не пригодные для кардинально изменённого нового аппарата, органически не способные "служить новой власти".

Итак, классические преобразования требуют при кардинальных изменениях непременного прихода к власти новых сил, и обязательной замены всего – или почти всего, что непринципиально, – управляющего аппарата на "совершенно новый". С очевидностью встаёт проблема – где взять множество достаточно подготовленных людей для этого? Затруднение тут очень сложно – в СССР при Брежневе чиновников номенклатуры было 700 тысяч человек, у "реформаторов" уже под 1,5 млн. чиновников, а в "развитых странах" и того больше – в США, например, 15 млн. человек. Здесь следует также заметить, что с традиционным развитием общества эти проблемы многократно усиливаются, так как со временем происходит резкий рост госаппарата, (В частности, повторим, и из-за псевдодеятельности.) И если в предшествующие эпохи и сам аппарат был не столь многочисленным, и вообще, ещё раз повторим, просто целиком мог переходить на службу "новому королю", то теперь идущая на смену прежней "власть" должна УЖЕ где-то иметь множество ЗАРАНЕЕ подготовленных "кадров". И притом подготовленных ПОЛНОСТЬЮ – из-за уже упоминавшейся фатальности остановки общественного функционирования в современности, этим "кадрам" уже совсем некогда будет "учиться на ошибках". Здесь заметим, что кадровый резерв не может подготовить и "гражданская война", которая тоже, повторим, приводит к остановке функционирования общества, фатальна и губительна. Вдобавок требования к "командирам войны" и "гражданским управленцам" с очевидностью разные, и всё более расходятся с развитием общества. "Командирские действия" развивают диктат, безжалостность к врагам, деление на своих и чужих и даже принцип "война всё спишет" – качества с очевидностью иные, чем требуемые для "мира". И можно утверждать, что с дальнейшим развитием общества требования "мирного управления" будут всё более специфически сложными, неминуемо не совмещаясь с "военными". Вспомним, с каким трудом переходили в СССР после Гражданской войны "красные командиры" к гражданской деятельности. И наверное, именно непригодность их к бюрократическому "исполнению обязанностей" послужила одной из причин пресловутых репрессий. Обратим особое внимание – сейчас разница между "военными" и "мирными" моделями поведения несоизмеримо возрастает, и новые репрессии после прихода к власти через длительную гражданскую войну должны были бы становиться ещё сильнее прежних? К счастью, такой вариант сейчас практически невозможен из-за, как уже говорили, вообще самоубийственности в современных условиях гражданских войн с остановкой функционирования общества. А ещё, забегая несколько вперёд, заметим, что пришедшая к власти "через гражданскую войну сила, далее с неизбежностью будет строить чисто командные методы управления – пригодные и оправданные только на "войне", а не в нормальной мирной жизни общества. Преобразования в таком случае получаются насквозь ТОТАЛИТАРИСТСКИЕ.

Получается, что по классическому пласту представлений, в современных условиях к смене власти новые силы в обществе должны подходить с уже ПОЛНОСТЬЮ сформированным и заранее подготовленным АППАРАТОМ для управления. Который должен обеспечивать плавный переход на новые рельсы без малейшей остановки общественного функционирования, всё более в современности фатальной. Такой аппарат, как уже говорилось, является всё более многочисленным, и чем далее, тем больше растёт – составляя уже многие миллионы человек, весьма существенную часть общества. Встает вопрос – откуда только ещё претендующая на власть оппозиционная группировка в обществе такое количество "кадров" вообще возьмёт – учитывая, что на деле далеко не каждый сторонник оппозиции способен стать "командиром", большим или маленьким специалистом в области управления? И тут если действующее ГОСУДАРСТВО может позволить себе содержать даже миллионы членов общества, которые объективно при этом участвуют в управлении, т.е. окупаются, то для столь же масштабного НЕДЕЙСТВУЮЩЕГО управления для содержания его ресурсов у оппозиции явно просто не будет. Здесь вообще можно заметить, что государство для содержания аппарата средства собирает СО ВСЕГО общества, и принудительно, а оппозиция – принципиально только С ЧАСТИ последнего. И чаще всего части МАЛЕНЬКОЙ. И за счёт только чисто добровольных пожертвований. Поэтому и средств на подготовку будущего управления у оппозиции всегда будет принципиально гораздо меньше. Не менее, далее, важно, что оппозиция не сможет обеспечить свой "кадровый резерв" текущими УПРАЖНЕНИЯМИ для управляющей деятельности, позволяющими поддерживать его "деловые навыки", не сможет дать своим "потенциальным управленцам" ни техники, необходимой теперь для управления, ни информации, похожей на действительно используемую для управления. А ведь управление – это не только общее "число" – повторим, очень большое! – людей, но и СВЯЗИ между последними, и огромные потоки информации. И не имея возможности тренироваться в управлении – кого такие "более эффективные управители" будут на деле представлять? Болтунов и уже упомянутых "пикейных жилетов"? Пустых курильщиков и вечных игроков в домино и шашки, если не в куда менее интеллектуальные "игрища"? Ясно, что всё это совершенно неприемлемо.

Перебирая все возможные варианты, далее, нельзя "готовить в управленцы" и людей на основе СОВМЕСТИТЕЛЬСТВА, подобрав для этого какую-то "похожую на управление государством" другую нужную в обществе деятельность – например, производственную. Бизнесменов – предпринимателей и торговцев в управление социализмом – коммунизмом допускать, как понимают сами революционеры, нельзя, в этом плане известные ограничения, установленные для этого после Великой Октябрьской Революции, были, несомненно, единственно правильными. А теперь при "псевдодеятельности" – требующей развеивания деятельности по ветру – адепт таких действий и совершенно не кандидат "в управление". И даже "умелый" и объективно "не рвач" и "народный" – хотя при капитализме быть одновременно успешным и не людоедским невозможно, не людоедского тут же "съедят" его более звероподобные "коллеги" – по своим качествам "директор" – тоже, повторим ещё раз, не кандидат в управленцы, так как НУЖЕН на своём старом месте – как незаменимый производственник. И если выдвинуть его – проблема так не решится, а просто снова встанет аналогичный первоначальному вопрос недостатки кадров, только перенесённый теперь и в промышленность. Так просто встанет вопрос, кем заменить теперь самого такого директора – иначе снова будет катаклизм фатальной остановки общества! И опять такая "только внешне напоминающая государственную" деятельность всё же, видимо, будет не полностью подготавливать к управлению государством, не решит проблемы. Так что, снова повторим, создать требующийся для классической обстановки современности многочисленнейший кадровый резерв, способный заменить разом весь аппарат имеющегося управления, сейчас совершенно невозможно по финансовым, организационным, информационным, да и по чисто правовым соображениям – имеющееся государство явно не будет просто спокойно смотреть, как на его глазах – а скрыть такую масштабную деятельность нельзя – происходит "выстраивание параллельного государства", с явной угрозой для государства действующего.

Вообще, как можно видеть, проблема получается всеобщая – при масштабных многомиллионных управленческих структурах в современном обществе для полной замены последних в "преобразованиях" необходимо предварительное наличие такого же многомиллионного резерва людей, одновременно ТАЛАНТЛИВЫХ – бездари в управлении с очевидностью не нужны, и совершенно НЕНУЖНЫХ в обществе – так что "изъятие" их, в промышленности, науке, или где-то ещё – оказывается не слишком заметным для общества. Затруднение тут в том, что существенную часть людей при этом надо "содержать" и "тренировать" – но при совершенной бесполезности их деятельности! Задача эта, как с очевидностью видно, противоречива до того, что получается просто НЕВЫПОЛНИМОЙ. Чтобы лучше уяснить написанное, приведём конкретный исторический пример – Великую Октябрьскую Социалистическую Революцию 1917-го года. Кажется, что она всё же состоялась-де "прямо наперекор всему здесь утверждаемому". Но на самом деле, кадров для управления тогда в обществе именно требовалось куда меньше, чем теперь. Требования к кадрам управления по сути предъявлялись куда менее специализированные – и исполнять обязанности управления мог практически любой грамотный человек. И остановка функционирования государственности – из-за, повторим, натуральности тогда базиса производства продовольствия, независимости последнего от остановки жизни в городах – такой фатальностью обществу, как сейчас, ещё не грозила. Так что можно было и долго учиться управленцам по ходу дела на собственных ошибках (одновременно вспомним тут и Шариковых, и коммунистические университеты!), и оголять не очень-то развитое производство, переводя способных людей оттуда "в общее управление". Поэтому, подчеркнём, Великая Октябрьская Социалистическая Революция на деле происходила НЕ ВОПРЕКИ утверждаемым здесь ограничениям возможностей совершения революций, а именно В полном СООТВЕТСТВИИ с ними, именно ПОДТВЕРЖДАЯ последние. Но сейчас подобным разрешающих революцию условий в обществе в принципе уже нет и никогда НЕ БУДЕТ.

О невозможности создать масштабный кадровый "задел", совершенно необходимый в соответствии с классическими представлениями для современных кардинальных изменений общества, мы говорили до сих пор в основном с направленностью рассмотрения преимущественно на самую кардинальную форму общественных изменений – классическую революцию. Но сказанное касается и более "мирных" действий, в частности тех, на которые так надеется сейчас оппозиция. Так, в недрах и обыкновенных партийных действий также нельзя сформировать резерв для заполнения ВСЕХ государственных должностей – по всем уже перечисленным причинам. Получается, что даже и в случае бы "получения большинства на выборах", победившие партии на деле опять-таки в принципе не смогли бы сформировать действительно результативный регулирующий аппарат – и независимо от своих декларируемых намерений и реальной обоснованности –возможности последних – не смогли бы осуществить на деле свои преобразования! И это совершенно неизбежно – если планируемые преобразования радикально отличаются от всего бытовавшего до того в обществе – а незначительные преобразования, как мы уже неоднократно замечали, просто не нужны. И опять повторим, попытки "подготовить кадры" внутри партий, участвуя в разрешённой "государственной деятельности" (нынешнего привлечения оппозиции к власти), опять-таки будут несостоятельны. Хотя здесь уже можно было бы рассчитывать для подготовки будущего аппарата не на сами ограниченные средства оппозиции, а на государственное финансирование, но последнее будет осуществлять "подготовку" В ДУХЕ УЖЕ ИМЕЮЩЕЙСЯ деятельности – снова повторим, явно расходящейся с требуемой для будущих кардинальных преобразований. Так что оппозиция тут "подготовит кадры" не для себя самой, а для имеющейся "антинародной власти". Плюс масштабы подготовки всё равно не позволят в будущем заменить ВЕСЬ аппарат. И это опять общая проблема – даже и действующая власть не может полностью "разом заменить себя", обеспечивая лишь частичную замену своих кадров – и это и при том, что использует на это все ресурсы государства, и при том, что действующая власть НЕ ПРОТИВОРЕЧИТ правилам функционирования своих отдельных членов, и может всё же заимствовать какую-то часть кадров из "бизнеса" – промышленной, предпринимательской и торговой сферы! В целом, повторим, вывод получается для "революционеров-оппозиционеров" классического толка очень неутешительным – госаппарат традиционного общества в современную эпоху резко усиливается, и становится независимым от общественных сил, а смена его "извне" оказывается вообще практически совершенно невозможной. Но как говорилось, учитывая также явную нарастающую его недееспособность, этот госаппарат всё же необходимо как-то МЕНЯТЬ. Классические методы для этого оказываются совершенно непригодны. Но именно усиление государства показывает путь возможного изменения последнего. Госаппарат в известной степени автономизируется, и как мы увидим далее, его можно использовать для преобразования общества как самостоятельную силу. Если госаппарат становится неуязвим для воздействий "извне", на него всё же можно воздействовать "изнутри" его – заставив заниматься самоспасением!!!

В нескольких предшествующих частях мы прослеживали процессы, которые совершенно необходимо должны происходить перед любой классической революцией в условиях современности. Вывод получается неожиданным и неутешительным для оппозиции, хотя определённым образом и объясняющим нынешние неудачи последней – подготовить революцию заранее в нынешних условиях получается просто нельзя. Но не менее интересно обратить внимание и на временной период в обществе, который должен непосредственно последовать за моментом совершения современной революции, на процессы, должные происходить и в этот "переломный период". Это важно, поскольку и эти формально уже только "последующие" процессы по сути существенно определяют возможность исходной революции. Как можно видеть, трудности и здесь по сравнению с "успешно происходившими в прошлом событиями" в настоящее время также только всемерно ВОЗРАСТАЮТ.

Ранее уже говорилось, что в современных изменившихся условиях проводить классические революции получается просто нельзя. Революции в современных условиях просто никак не выходят. Но предположим теперь, что "революция" тут вопреки очевидности всё-таки как-то произойдёт. Подумаем, что же тогда мы все будем иметь в итоге. Опять-таки сделаем вообще-то достаточно невероятное по сути предположение, что при этом удалось как-то непонятно избежать массовой гражданской войны, неминуемо приведшей бы к ПОВРЕЖДЕНИЮ общественной инфраструктуры – сожжённым артиллерийским огнём домам, оборванным проводам, рухнувшим водокачкам, разрушенным заводам и так далее. То есть примем за исходный самый оптимально льготный для новых преобразований вариант наличия полностью неповреждённой инфраструктуры общества – той самой, которая сегодня уже НЕ СПРАВЛЯЕТСЯ с обеспечением всех жителей. И как тут можно быстро существенно поправить положение? Коммунистическая оппозиция здесь главные свои надежды возлагает на просто-таки неразумно обожествляемый ими "план". Но очевидно, что для введения глобального социалистического планирования надо предварительно сформировать Госплан – сформировать новую, не имеющуюся сейчас массовую структуру управления. Как уже говорилось, одно это уже крайне затруднительно, в частности, даже просто достаточно подготовленных для этого кадров в принципе нет. Но далее – чтобы начать планировать, с очевидностью надо сначала узнать, что "есть в наличии" – детально проинвентаризировать всё имеющееся – станки, запасы, возможности. Времени на такую подробную инвентаризацию всего общества явно потребуется весьма немало. Далее, надо составить "детальный план" – именно очень детальный, в соответствии с сущностью социалистического планирования шапочные "общие планы" тут совершенно непригодны, и по сути планированием не являются. Отметим, что тут уже потребуются явные увязывания всех деталей между разными отраслями плана, после которых отраслевые планирования нужно будет начинать фактически заново – и так несколько раз. Этого, видимо, можно будет избежать при последующем планировании, когда "план" уже по сути определится эмпирически, исходя в явном виде из уже имеющегося плана – но в самом первом плане этого избежать будет нельзя. В итоге времени для составления детального работоспособного "всеобщественного плана", надо полагать, опять потребуется очень много – тем более, что "новый аппарат" ещё просто не успеет приноровиться к осуществлению планирования, освоить процесс последнего. Далее, если "план" будет просто включать "выпуск продукции в два раза больше", то это, скорее всего, просто в принципе не получится. Так что встаёт закономерный вопрос – а насколько вообще быстро может получиться заметный результат от "возвращения планирования"?

Получается, что даже в самом благоприятном случае отсутствия повреждений от гражданской войны – а реально они обязательно будут, дополнительно увеличивая разруху и затрудняя положение – результаты "от введения плана" после исходной "революции" вообще появятся весьма не скоро – возможно, что только через сколько-то – и довольно много! – лет. Стоит заметить, что исторический пример тут по сути "ничего не показывает", история тут просто "молчит", так как после Великой Октябрьской Революции планирование СРАЗУ никогда не вводилось – а только через добрый десяток лет НЭПа после неё. А образец "устанавливаемых извне" революций в соцстранах из-за самой принципиальной "внешности" их не показателен. Так же по сути не пример "перехода СССР на военную экономику", поскольку при этом и, повторим, заранее имелся прежний план, который можно было брать за основу, и "военные" методы и напряжения сейчас всё же, видимо, неприменимы. А чрезмерное напряжение и вообще разочарует в плановости людей. Поэтому быстротечности "результата от планирования" по сути ничто в истории не гарантирует. А соображения "от здравого смысла" говорят тут против него. Поэтому, ещё раз, уместно спросить – будут ли вообще люди, даже первоначально поддерживающие "революционеров", долго напрягаться и долго ждать результата, не разочаруются ли раньше в нём? С этим вопросом перекликается более общее затруднение – а какие вообще цели ставить перед глобальным "планированием", чего хотеть от него? И тут опять дело обстоит гораздо сложнее, чем кажется. Ведь если ставить задачу по сути абстрактного "развития промышленности ради промышленности" БЕЗ увеличения БЛАГ для непосредственно людей – телевизоров-компьютеров, легковых автомобилей, одежды и т.д., – набор которых определяется фактически избыточной и ненужной западной псевдодеятельностью – то такой СКУДНЫЙ "социализм" с очевидностью очень быстро станет непривлекательным для большинства. Люди опять явно не захотят ждать непонятно каких улучшений жизни непонятно когда. Объективное недовольство "застоем" опять повторится. А неизбежная при экономии ресурсов защита последних от других "не экономящих" стран и МИЛИТАРИЗАЦИЯ при этом экономики, описанные в первой части этой книги, и совсем быстро сделают такой полученный "социализм" непопулярным. Попытка же "обещать блага, как на Западе" будет и вовсе несостоятельной. Во-первых, такие блага в своей массе ИЗБЫТОЧНЫ и ненужны – соответственно намерение их поддерживать не приведёт к повышению эффективности общества даже при плановости. А во-вторых, их производство опять не может быть развёрнуто мгновенно даже в случае "планирования" этого. При ДЕСЯТИКРАТНОЙ неэффективности для последней нужно увеличивать промышленность также В ДЕСЯТЬ РАЗ – а это даже для "планирования" задача крайне сложная и длительная. Не говоря о том, что при современных очень быстро (избыточно быстро!) меняющихся товарах на Западе попытка их "включать в план" раз в год уже приведёт к ещё большему постоянному отставанию от западного "образца для подражания". Напомним, что западные товары сейчас сменяют друг друга: компьютеры – полностью в 3-5 лет, сотовые телефоны – в полгода, некоторые продуктовые товары – чуть ли не каждую неделю. При планировании всего этого принципиально будет просто жуткое отставание. А существенно ускорить планирование, заметим, также в принципе нельзя. Для сведения плана во всём обществе, как уже говорилось, явно нужно весьма много времени, которое никак не сократить. В целом тут в любом случае получается, что быстрой отдачи в смысле развития производства от планирования всё равно не дождёшься.

Если быстрая отдача от "возвращения советского" – понимаемого как планового – "строя" невозможна, то встаёт вопрос, какая у людей тут может быть в новых преобразованиях заинтересованность? Остаётся только снова пустить в ход старые призывы "отнять и поделить" богатства "новых буржуа"? Но ведь отнимать-то тут фактически будет нечего! Основная масса потребительских благ – не денег! – вроде разных автоматических стиральных машин, холодильников, видеомагнитофонов и компьютеров сейчас принадлежат не очень богатым-людям – у которых по сути отнимать эти блага нельзя. А сконцентрировавшие большую часть всех ДЕНЕГ в обществе банковские счета олигархов на деле ничего не стоят, их "капиталы" – это номинальное право владения акциями, т. е. только заводами, которые в принципе не станут сразу вдвое лучше работать только от того, что "перейдут от частного к народному хозяину". И не станут тут же "производить вдвое больше" продукции. А скорость строительства новых заводов определят возможности человеческих рук и мастерков, а не абстрактные "денежные нули", которых в принципе любое государство и так может независимо ни от чего напечатать неограниченное количество. Отбирать "мерседесы" и подобные излишества бессмысленно, так как их слишком мало для непосредственного использования – и бессмысленно раздавать их как отдельным людям, так и учреждениям. Это имело смысл только "при десяти автомобилях на город", но глупо, когда машин и так много. А ПРОДАТЬ один подержанный "мерседес" на Запад, чтобы купить на него десяток автомобилей "народного класса" явно не получится. И на Западе даже не найдётся много потребительских благ поменять их на бриллианты и золото нуворишей – лишь обесценив мировые рынки драгоценностей, если этих бриллиантов окажется очень большое количество. Ведь правила формирования рыночного спроса "товар против денег" никто ещё не отменял, и бриллианты тут будут просто приведены в соответствие с излишками товаров на Западе, которые, повторим, не так и велики. Далее, нельзя использовать для народа и большую часть и квартир нуворишей – во-первых, их опять далеко не так много, как думают, а во-вторых, их опять просто нельзя приспособить для обычных людей – скажем, "зимние сады" нуворишей – не перегораживать же залы в 300 кв. м дощатыми стенками, превратив их в новые коммуналки! Признаемся, что такие решения были возможны только в далёком уже прошлом, когда люди были очень нищи – имели жилья, как уже говорилось, 2 кв. м на человека. Но теперь этим уже людей не заинтересуешь – у самих есть в большем количестве. Так что единственное, что можно сделать со всем настроенным за последнее время – с элитными громадными квартирами, корпусами офисов, торговыми центрами – это "отдать их детям", "под детские сады". Но одно только увеличение хоть в десять раз детских садов жизни людей практически не затронет и не улучшит. Не нужны и в большом количестве "учреждения". Результат опять получается весьма неутешителен – быстро изменить благосостояние людей классическими методами – в частности и социалистической "революцией" с "планом" после неё – опять-таки нельзя. На деле вырождение современности захватывает самые основы вообще известного существования (потребления), независимо от того, капитализм это, или "социализм" – и в рамках известных доныне действий фатальное ухудшение вообще не ликвидируется. Можно сказать, что беда не в том, что "благ" людям на самом деле мало, а в том, что при потребительском обществе люди их хотят намного больше, чем благ нужно на деле. И "блага" принципиально недостижимы. Поэтому не имеет смысла и "делить" (экспроприировать) излишнее – по сути всё надо наоборот, просто рационально у всех СОКРАЩАТЬ.

Будучи объективным, нельзя всё же огульно сказать, что нынешние "оппозиционеры" совершенно не думают о том, что спасительный "план" – на который, повторим, делает сейчас ставку традиционная, консервативная часть оппозиции, – возможно, сразу запустить и не удастся. В таком случае люди обычно начинают вспоминать о НЭПе, видимо, думая "по аналогии", что если это спасло один раз, то точно так же успешно получится и в другой. Но как мы видели в отношении самой революции, меняющиеся условия общества препятствуют повторению "тех же" действий в современности. А в отношении НЭПа вообще всё обстоит очень непросто. Прежде всего следует сказать, что НЭП не был ЭКОНОМИЧЕСКИМ средством, тем более средством эффективным, как его пытались выставить сторонники "реформ", мостя дорогу частной собственности – тут оппозиция, хваля НЭП и обращаясь к НЭПу, по сути повторяет доводы зачинателей "перестройки", т.е. своих непримиримых оппонентов. И фактически позиция оппозиций тут получается совсем "бесхребетная" и непоследовательная. На деле же, повторим, в НЭПе не было ЭКОНОМИЧЕСКОЙ нужды – во всяком случае в НЭПе городском, который собственно обычно только и представляют, когда заговаривают об этой "новой политике". Очевидно, что экономической необходимости в производстве товаров "кустарями-одиночками без мотора", и тем более в возвращении частных хозяев-нэпманов у большевиков не было – непосредственно производство ТОВАРОВ народного потребления проще было организовать прямо на фабриках, или в артелях. А политический вред от "возвращения буржуа" был несомненен. Но НЭП был средством ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ АДАПТАЦИИ всех "бывших" в обществе к новым советским реалиям! Действительно, представим – окончилась гражданская война, противники революции были побеждены, установилась советская власть. И явно вставал вопрос, что делать всем "осколкам старой жизни", которых набиралось очень и очень немало – в городах пропорция их по отношению к чистым пролетариям в Царской России могла быть даже и преобладающей. (А большинство, напомним, жили в деревнях, и занимались натуральным сельским хозяйством.) Таким образом, в городах имелась налицо очень и очень значительная часть людей, которые в новую советскую действительность вписаться просто не могли, физически не могли "пойти на службу к хамам". И если не планировать их полнее истребление – фактически затевая тогда новую гражданскую войну, причём куда более ожесточённую, чем только что с трудом законченную – под угрозой уже полного уничтожения всех противников – то оставалось только найти для этих побеждённых противников какой-то вариант приемлемой деятельности. Это и был НЭП – "новая экономическая политика". На десять лет она "пристроила" бывших буржуа – а через десять лет непримиримых среди них осталось мало, они постепенно привыкли к новым реалиям, пошли на службу в советские учреждения, и НЭП естественно сам собой был прекращён и "кончился".

Освободившись от гипнотизирующего влияния агитки об экономической сверхэффективности НЭПа, взглянем теперь на последний трезвыми глазами. Ситуация получается таковой. ДО революции была частная собственность – её (НЭП) установили ПОСЛЕ революции. Но с командными высотами в экономике за национализированными крупными предприятиями, т. е. с определённым ПОВЫШЕНИЕМ дореволюционной эффективности общества. (О том, что у капитализма эффективность меньше, в частности, и из-за наличия богатых, говорилось ранее, и когда мы вспоминали "3/4 валового внутреннего продукта на 17% богатых" в Царской России, и вообще это достаточно подробно разобрано в упоминавшейся ранее книге "Неизбежность общества без власти...", где разбору сравнительных эффективностей разных типов обществ была посвящена целая часть. И потом, данный фрагмент здесь адресован именно "сторонникам революции", которые и так считают социализм более эффективным строем – и притом даже, пожалуй, более эффективным, чем он есть на самом деле.) То есть, с точки зрения эффективности общества последняя с переходом на НЭП не только не понижалась, но даже и несколько повышалась – правда, опять повторим, за счёт собственно не мифической эффективности самого НЭПа, а за счёт наоборот, национализации, т. е. вопреки ему. Это давало экономический эффект, выигрыш, и НЭП был возможен. Но сейчас в обществе складывается совершенно другая и по сути прямо противоположная ситуация! С одной стороны, происходящее сейчас кажется копией ситуации перед Великой Октябрьской Революцией – господствует частная собственность. И потому проведение национализации с частичным НЭПом должно вроде бы дать сравнимый с послеоктябрьским эффект. Но на самом деле обстановка сейчас НЕСТАБИЛЬНАЯ, сейчас явно не хватает производства – оттого кризис, разруха и нищета. Ситуацию надо сравнивать с более ранними временами – именно с тем, что ранее БЫЛ СОЦИАЛИЗМ. И по сравнению с этим "ввести частную собственность", пусть даже частичную – будет всё тем же шагом НАЗАД, который уже и вызвал по сути сегодняшний кризис. Именно КООПЕРАТИВЫ – аналог НЭПа – начали разорять заводы, когда началась "перестройка". И как псевдодеятельность, совершенно неэффективен "малый бизнес" на Западе – о чём много писалось в упоминаемых в предисловии книгах. Поэтому введение НЭПа сейчас НЕ СПАСЕТ, а будет продолжать УХУДШАТЬ положение. Здесь уместно напомнить, что в странах Восточной Европы "социализм с НЭПом" уже был – и в конечном счёте рухнул так же быстро, как и "полный социализм", если не быстрее – потому и понадобилось введение войск в Венгрию. Т.е. "социализм с НЭПом" даже уже двадцать-сорок лет назад уже не был особенно привлекательным и перспективным. Ещё более неэффективен он сейчас. Заметим, что предлагающим "социалистические" реформы здесь вообще следовало бы быть попоследовательней. По их мнению, частная собственность есть зло. И если её много – она снизит эффективность – зачем её вводить. Но если мало – она не сделает погоды – и опять тогда с ней совершенно незачем связываться.

Существует и ещё круг соображений, по которым НЭП совершенно не вписывается в конкретные условия современности. В первых двух главах этой части мы уже анализировали проблему сложности запуска глобального планирования "с нуля". Вывод был сделан для классических представлений неутешительный – быстро глобальное планирование НЕ ЗАПУСКАЕТСЯ. С аналогичной же проблемой наши большевики во главе с В. И. Лениным с очевидностью и столкнулись сразу после Великой Октябрьской Социалистической Революции. Быстро запустить полное планирование было явно нельзя также и тогда. И дополнительно всё это осложняло и то, что тогда глобального планирования никто ещё вообще не осуществлял, и никто ещё просто не знал, как это делать. А как-то жить тем временем было надо. И тогда опять НЭП выглядит как явное средство предоставить предприятиям и организациям "адаптационный период". На какое-то время была восстановлена "почти капиталистическая" – как сейчас бы сказали "рыночная" – экономика. С заводами "в руках рабочих", "красными директорами" и фабкомом вместо прежних частных хозяев, с трестами и прочими атрибутами "почти частной собственности". Это было названо "хозрасчётом". Затем постепенно стала выстраиваться "производственная вертикаль" – объединение отдельных заводов в отрасли, управляемые внутри уже "почти планово" – с нарабатыванием элементов глобального планирования. А затем всё это было закономерно завершено установлением "всеобщего плана". И опять недалёкие люди имеют соблазн призывать теперь "повторить всё это". Но здесь следует заметить, что неэффективность капитализма, как, повторим, было достаточно подробно разобрано в одной из упомянутых в предисловии книг – "Неизбежности общества без власти или распределённого общества..." – не исчерпывается одним лишь наличием богатых, а определяется и функционированием отдельных предприятий в обществе как частных. И с этой точки зрения "завод в руках рабочих" и просто частная – с теоретической точки зрения – собственность типа акционерной, и вообще тоже неэффективна. Но перед революцией и вообще была "чистая" частная собственность – и без частных хозяев "заводы в руках рабочих" были всё же несколько более эффективными, чем прежде. Поэтому, как и в случае с "кустарём-одиночкой без мотора", НЭП в 20-х годах давал определённый "энергетический" выигрыш и потому мог успешно существовать. Но теперь – как мы выяснили в предыдущей главе – установленную "по НЭПовски" частичную частную собственность надо сравнивать не с чистой частной собственностью "перед современной революцией", повторим ещё раз, совершенно НЕДОСТАТОЧНОЙ для стабильного нынешнего существования, а с социалистической плановой экономикой "до реформ". Это, опять повторим, является явным шагом НАЗАД, НЕЭФФЕКТИВНО, проигрышно, и потому НЕВОЗМОЖНО. На основе всего сказанного в данной части, видно, что в современных условиях "плановому социализму" заинтересовать людей "успехами" скорее всего нельзя. Разочарование людей тут будет всё сильней. И очевидно, что "революционерам", рискнувшим попробовать этот путь, вместо "успехов" со временем неизбежно придётся цементировать своё строение ГОЛЫМИ РЕПРЕССИЯМИ, обманув всех доверившихся им людей. Так что подчеркнём, и это получается НЕ ВЫХОД.

На протяжении практически всех предшествующих частей этой книги было показано, что в современных изменившихся условиях старые известные способы преобразования общества по сути оказываются совершенно непригодными. И это касается и "революций", на которые сейчас возлагают чуть ли не основные надежды многие "горячие головы". Но это должно заставить не отказываться от преобразований, а просто поискать других, более соответствующих современности форм последних. В данной части и пойдёт речь о некоторых выводах и заключениях, которые можно сделать, об этом немного порассуждав.

Повторим ещё раз, что на протяжении почти всех предыдущих частей этой книги, мы по сути последовательно утверждали одну мысль – революции в современных условиях невозможны. Но следует заметить, что невозможность их является не абсолютной, а относительной – только приводит к резкому ухудшению положения после неё. Это вообще-то не является для кого-то абсолютно непреодолимым препятствиям всё же вопреки очевидным предостережениям попробовать провести такие преобразования – и пусть мол будет что будет. Точно так же можно заметить, что не является абсолютно невозможной и атомная война – несмотря на то, что после неё скорее всего просто некому будет жить. Так и тут – тоже есть желание "попробовать"? А насчёт заключений о "революциях" – следует особо хорошо заметить, что, например, так часто упоминавшаяся здесь невозможность – точнее сказать, бессмысленность, – ПОДГОТОВКИ к революции в современных условиях в принципе совсем не устраняет самой возможности сколь угодно кровопролитного СТИХИЙНОГО БУНТА. Конечно же, наивно утверждать, что если – из-за постоянно нарастающего несоответствия "уровня развития производительных сил бытующим общественным отношениям", которое никто ещё не отменял – положение будет объективно ухудшаться, а бороться с этим будут только "объявлением чрезвычайного положения", то это-мол "спасёт ситуацию". Если прекратит функционирование водопровод, то ситуация неизбежно сорвётся в бунт, даже если сохранившиеся жандармы "перестреляют всех потенциальных смутьянов-зачинщиков". Ведь когда объективно станет нельзя жить, людям просто станет нечего терять – и так погибать, и так гибнуть. Так что БУНТ – и уничтожение, гибель при этом властей – так всё равно в принципе не предотвратить. Но одновременно правильно и утверждение, что к полезным, нужным ПРЕОБРАЗОВАНИЯМ в обществе так готовиться также принципиально НЕЛЬЗЯ – революционеров-смутьянов как зародышей преобразований "власти", повторим, уберут задолго до стихийного "взрыва". Но если стихийно додуматься "перевешать ненавистную власть на фонарях" и "наказать неправильных властителей" будет достаточно несложно, то до более сложных и объективно необходимых методов действительного спасения ситуации при СТИХИЙНОМ бунте люди с убранными потенциальными руководителями в принципе не додумаются. И когда при ухудшении ситуации дело дойдёт до, опять повторим, в целом совершенно неустранимого бунта, свергнуть власть люди стихийно сумеют – но совсем не будут знать, что делать потом. Единственное, до чего смогут додуматься причёсанные "чрезвычайной властью", "выхолощенные" низы после этого – это до каких-то повторений прошлого, неизбежно тем более безграмотных и не имеющих связи ни с действительным прошлым, ни с изменившимися условиями, чем более тщательно власти будут в своей идеологической слепоте "причёсывать" людей. Как говорилось, всё это уже неприемлемо, совершенно не спасёт, и выжить совершенно не поможет. Получается, что в современных условиях готовить идеи к кризису надо загодя. И поскольку думать о новом проще в условиях относительной ещё свободы, а не неизбежно всё более усиливаемых со временем "ограничений прав", думать надо срочно, совершенно не откладывая это на будущее.

До сих пор, хотя мы постоянно и обращались к конкретным условиям исторической реальности, и приводили вполне определённые конкретные исторические факты, но тем не менее наше рассмотрение носило во многом обобщённо-усреднённый "универсальный" характер, говорило о процессах "в общем". Теперь же ещё более уточним обстановку происходящего – нынешние "реформы". И здесь следует сказать, что с последними сейчас складывается совершенно нетерпимая ситуация ПОЛНОГО КРАХА. Именно такой вывод сейчас приходится сделать, исходя в оценке тут из наиболее объективного критерия – самооценки "преобразователей". Ведь несмотря на все делающиеся для публики заверения "в успехах", реально "реформаторы" ведут себя именно как СВЕРХКРИЗИСНО. Наиболее характерно тут стремление нынешних "управителей" ОТСТРАНИТЬ народные массы ОТ ВЛАСТИ – выстроение "вертикали" вместо "демократии", отказ от "выборности" – перевод выборов на чисто партийную – аппаратную! – основу, убирание "независимых народных депутатов", выборности губернаторов, мэров, графы голосования "против всех", и наконец, даже просто упразднение порога явки на выборах – устанавливающее уже "выборы" совсем "без людей". Из той же серии запрещение партиям объединяться – выступать едиными блоками, и фактически также запрещение критиковать кандидатов в депутаты "со стороны". И всё это делается чуть ли не с параноидальной настойчивостью. Встаёт вопрос – если люди на деле так поддерживают и одобряют "реформы", как об этом любят официозно говорить, то зачем так просто панически бояться, как бы они не проголосовали против "реформ"? Далее, пресловутые "нацпроекты" фактически показывают полное ФИАСКО попыток спасти бюджетную медицину и образование – поскольку исходят не из реального стремления на деле поддержать врачей-учителей повышением зарплат ВСЕМ ИМ, а лишь показушно устанавливают чисто популистскую "сверхоплату" отдельным малочисленным их категориям – в надежде, что после этого остальная масса бюджетников будет спокойнее ждать каких-то общих для всех улучшений. Напрямую признают вымирание, и опять-таки сулят "круглую сумму" в 250 тысяч рублей за ребёнка, которую, кстати, совсем нельзя получить на руки и реально потратить. И которую вообще обещают только где-то "в будущем", "через три года". Т.е. всё это опять получаются одни слова, пустые обещания. За счёт частных заимствований вновь растёт внешний долг, и всё зовут сходные с внешним долгом "инвестиции". Массово печатаются всё новые купюры всё больших номиналов – свидетельствуя о разгуле инфляции. Всё это очень далеко от каких-то реальных улучшений.

Продолжим перечисление примет кризиса. По той же причине происходящего краха переваливают на жителей содержание жилья, а нацпроект по жилью, кстати, вместо доступности "ипотеки" привёл к возрастанию цен на жильё, сделав последнее ещё более недоступным. А теперь говорят и о сумме капитального недоремонта по россианству в 10 трлн. рублей, что тут же даёт "долг" в 70-80 тысяч рублей на душу населения от младенцев до дремучих стариков. И ясно, что такие выплаты народу принципиально не под силу. И даже такие "сверхвыплаты" по сути совершенно недостаточны и слишком малы, и на деле квартплаты должны быть подняты в 6 - 10 - 20 раз. В этом легко убедиться – из-за очевидного сокращения финансирования содержания жилья много-много лет нынешняя его оплата многократно НИЖЕ уровня его самоокупаемости, требуя повышения оплаты как минимум ВДВОЕ - ВТРОЕ. Недовкладывание много лет в коммуникации сумм надо вернуть – вызвав повышение плат ещё в несколько раз, итого В 4 - 9 РАЗ. И наконец, приход в жилищную отрасль частных фирм, который обещают "реформаторы", ведёт к взвинчиванию цен ещё в 2 - 3 раза – как это, например, произошло уже в Европе, когда там "жилое" приватизировали. Об этом же говорит и "опыт реформ" – бешенный взлёт цен при "либеризации", приходе частника в промышленность. Об этом же говорит и простой здравый смысл – частные фирмы "пойдут" в ЖКХ, только если деятельность там станет более выгодной, чем где либо – в торговле, банкирстве и т.д. Таким образом, квартплаты должны подняться СВЕРХМНОГОКРАТНО. И это уже начинает происходить – в правительстве ратуют за отмену предельных надбавок на повышения квартплат "на 18% раз в год", говорят о планировании многократных повышений, и т.д. Затем, копируя западные соотношения цен, до 100 - 150 рублей должны быть подняты цены на хлеб – кстати, хлеб по такой цене в Москве уже появился. До 40 - 50 рублей должны быть подняты цены за проезд в общественном транспорте. Цены должны быть взвинчены и на всё остальное – но это просто принципиально невозможно, поднятие цен "всем" не поднимет их на деле никому, и вернёт к начальной всеобщей недостаточности, просто требуя дальнейшего удорожания. На Западе на оплату жилья жители расходуют 45% доходов, на оплату еды – 15. В реформаторском россианстве наоборот – 15% на жильё, 45% на питание. Но если перенять это, относительно квартплат еда должна УДЕШЕВИТЬСЯ В 6 РАЗ – ПОЛНОСТЬЮ УНИЧТОЖАЯ ПРОИЗВОДСТВО ПРОДОВОЛЬСТВИЯ. Сокращаются льготы и выплаты. Напрямую растут и цензура, и враньё "властей" – и люди открыто уже говорят, что "власть" полностью "изолгалась". Также всё интенсивнее "борются с экстремистами", т.е. несогласными – усиливают полицейский сыск, жандармерию, и заказывают водомётные машины для разгона протестующих. Всё это, повторим, непреложно говорит о том, что на конкретные улучшения жизни людей, которые могли бы убедить последних в перспективности "реформ", "преобразователи" совсем НЕ РАССЧИТЫВАЮТ.

Напомним, что в первой части книги говорилось о псевдодеятельности. Из-за автоматизации всё для всех может производить подавляюще меньшая часть всех работающих в обществе – и большая часть стихийно занимается деятельностью фиктивной. Всё функционирование Запада из-за этого совершенно неэффективное, на Западе "один работает, а десятеро рекламируют". После перенимания этого "реформами" в результате и у "реформаторов" рекламировать стало десятеро – а работать только один. Оттого и продукции стало производиться ВДЕСЯТЕРО меньше прежнего, произошёл обвал производства после перехода на "рыночную экономику". Так что ухудшения "реформ" совсем не случайны, поэтому объективно необходимы взвинчивания всех плат в десяток раз, необходимость "увеличивать работы вдесятеро". Тут важно, что при этом принципиально совершенно НЕ УЛУЧШИТ ситуации какое угодно "перенимание западных методов управления", и даже ограниченный "ввоз западных технологий". Эти "методы" – и "технологии" – принципиально ориентированы подавляюще большей частью не на действительное повышение эффективности деятельности в целом, а на как можно большее СБРАСЫВАНИЕ её, РАЗВЕВАНИЕ по ветру производимого. И такое "перенимание опыта" принципиально лишь УСИЛИВАЕТ первоначальную НУЖДУ, нехватку – для нового функционирования – производства, принципиально лишь обостряет и ухудшает ситуацию. Для того, чтобы свести концы с концами "по западному", должен быть достигнут западный 10-кратный перенасыщенный уровень производства. А это требует в 10 раз более развитой промышленности, чем было в СССР. Соответственно становится ясно, что никакие "только восстановление советского уровня", "удвоение ВВП в течении 5-10 лет", "рост производства по 10% в год" совершенно не спасают ситуации. Нужны десятикратные улучшения – и нужны абсолютно срочно, не откладывая на какое-то будущее, с каждым днём наращивая остроту недостаточности. С этой точки зрения и мор, и ступпор будут нарастать даже при некоторых формальных "улучшениях". Но и, скажем, упомянутый катастрофический развал жилья эти небольшие даже действительно имеющиеся улучшения совершенно не остановят, суммы на ремонт разваливающихся сейчас домов нужны также сейчас, а не через десятилетия. Это, кстати, раскрывает тайну, почему народ совсем не ощущает улучшений, даже если они, повторим, возможно всё же объективно и есть. Просто утонув сразу на 10 метров, утопающего затем совсем не спасает даже объективно происходящее "поднятие" его утонувшего тела "по 10 см в год". Вынырнуть и перевести дыхание ему нужно не откладывая.

Проблема необходимости для продолжения "реформ" срочно найти откуда-то в десяток раз более производства, чем имеется, теперь оказывается вполне очевидной. И заметим, проблема это чисто внутренняя, на какую-то "помощь Запада" здесь просто можно совершенно не рассчитывать. Заметим, что эта проблема достаточно подробно рассматривалась в неоднократно упоминаемой книге "Неизбежность общества без власти, или распределённого общества...", отмеченной уже в предисловии. Но вкратце основные положения рассматриваемого там приведём и тут. Хотя многие рассчитывают на "ресурс от западного дяди", всмотримся, что означает, скажем, так часто муссируемая "доходность от туризма с Запада". Турист должен приехать с Запада, посмотреть на какую-нибудь "церковь", и за это "заплатить". Т.е. по сути должен ПОДАРИТЬ "компьютер" за "красивые глаза". И вопрос, откуда он его возьмёт – в дополнение к нужному самому Западу. И главное, СКОЛЬКО может вообще Запад "подарить" таких компьютеров? Так поставленный вопрос позволяет сделать очевидное сопоставление. Как мы уже говорили, имевшейся ранее производственной базы сейчас для "реформ" совершенно недостаточно, именно поэтому постоянно говорят о полном износе оборудования, да и констатируют, что "советский задел экономики сейчас полностью исчерпан". Значит, менять нужно ВСЁ. И менять до уровня РАЗВИТОЙ ЗАПАДНОЙ ЭКОНОМИКИ, а не "недоделанной". Тогда уровень желаемой "насыщенности" перестраиваемой экономики должен совпадать с Западом, и всё сводится к простому сопоставлению численностей населения. В "россианстве" – а вообще-то правильнее было бы мерить по всему СССР – 150-300 млн. населения. На Западе – развитом, конечно, Западе, развивающиеся страны тут явно не в счёт – посчитать в 5 или 10 раз больше жителей? Если в 5 раз – только на одно лишь ПОДДЕРЖАНИЕ тогда инфраструктуры "типа западной" необходимо 1/5 всех текущих ресурсов Запада. Если в 10 раз – "только" лишь "1/10". А на само создание такой инфраструктуры нужно ещё явно опять куда больше средств. Это намного превосходит любые реальные темпы роста Запада, и Западу явно не под силу. Теперь видно, что "помощь" Запада, если на нее и рассчитывать, может быть только очень НЕЗНАЧИТЕЛЬНОЙ. Главный ресурс "преобразований" остаётся ЧИСТО ВНУТРЕННИЙ.

Как говорилось в позапредыдущей главе, перенимание "западной сверхэффективнейшей частнособственнической экономики" на деле приводит к снижению эффективности общества в добрый десяток раз – к десятикратному снижению отдачи от любой производимой деятельности. Это закономерно вызывает резчайшее сокращение всего и всея в обществе, и ведёт к тотальнейшей нищете. То, что в этом нет никакой "привлекательности", очевидно. Но вопрос, может ли вообще в принципе существовать общество при такой низкой – по новым общественным меркам – обеспеченности производством, оказывается чисто открытым. Здесь заметим, что мы всё же живём в таком климате, когда без домов с хорошим отоплением и без одежды не проживёшь, а продовольствие даром с пальмы не снимешь. Поэтому очень нищенский уклад жизни теперь здесь просто не пройдёт, только всех без сомнения угробив. А на помощь с Запада, как мы тоже только что выяснили, можно не рассчитывать. Поэтому дальнейшее развитие ситуации с неопределённостью может протекать по двум вариантам. В первом вырабатываемых в обществе благ в принципе совершенно не хватает для обеспечивания жизни населения. Тогда следует всё усиливающийся довольно быстротечный массовый мор с конечным вымиранием всех. По мере нарастания мора будет явно введено "чрезвычайное положение" с "ограничением прав", и возможность дискуссии о путях дальнейшего развития тогда скорее всего будет сильно ограничена, а потом и вообще пропадёт. Поэтому ждать тут ухудшения "чтобы поднять потом массы" по сути совершенно бессмысленно. Но не лучше и второй вариант, когда – при жесточайшем снижении жизненного уровня – общество всё же как-то может в принципе далее существовать – и потихонечку "ситуация будет улучшаться". По мере этих – пусть и незначительных! – но всё же улучшений "агитировать массы протестовать" будет тоже, возможно, совсем безрезультатно. И "реформы" будут действительно очень постепенно "приближаться к Западу". Как опять-таки уже говорилось, в конечном счёте и это не спасёт, поскольку обречён и сам западный путь, требуя всё большего искусственного расточительства ресурсов, полного исчерпывания последних. И в течении, видимо, даже уже всего десяти-двадцати ближайших лет и Запад будет вынужден прекратить "потребительство" и установить какой-то "экономящий тоталитаризм", какие часто описывались в антиутопиях. Заметим, что возможно, при этом "реформам" так и не удастся по настоящему приблизиться к западному уровню – так что все страдания по сути окажутся и вообще зря. Всё это и также будет сопровождаться явными "ущемлениями прав", препятствующими проведению обсуждения путей действительного "выхода", и, самое главное, и сам такой выход будет практически уже невозможен с полностью истощёнными ресурсами. Так что и в этом случае ждать такого полного вырождения категорически нельзя. Также дополнительно заметим, что в обоих случаях по мере нарастания "чрезвычайщины" силовые структуры будут втягиваться во всё более жёсткие и кровавые действия, и в конечном счёте так себя скомпрометируют преступлениями против человечности, что "обратной дороги" им может уже в принципе не быть. По всем этим показателям видно, что в любом случае для настоящего спасения нужно действовать срочно, не откладывая это на будущее.

Как мы только что видели, откладывать в нашем случае действия – кардинальнейшего, напомним, преобразования общества – на какое-то "потом", ждать в будущем каких-то "изменений настроений людей", что люди "наконец-то правильно поймут происходящее" или "разочаруются в реформаторах" – словом, ждать каких-то "более благоприятных обстоятельств" – категорически НЕЛЬЗЯ. В нашем данном случае при общем неизбежном нарастании ухудшения ситуации вплоть до самого полного вымирания, обстановка для проведений преобразований традиционного классического образца будет далее только тоже ухудшаться. Поэтому действовать нужно срочно и прямо сейчас. А это означает, что соответственно совсем нельзя ждать ВЫРОЖДЕНИЯ власти и недееспособности действующей власти осуществлять подавление всех протестующих масс – нельзя ждать наступления классической РЕВОЛЮЦИОННОЙ ситуации. Которая, к тому же, как мы разбирали на протяжении всех предыдущих частей книги, либо вообще не наступает, либо неизбежно сопровождается такими сложностями, что фактически превращает обычную традиционную "классическую" революцию в потенциально полностью совершеннейше рискованнейшую авантюру вплоть до почти гарантированного самоубийства. Единственный вывод, который можно сделать из всего сказанного, будет необычен. Преобразования – как опять подчеркнём, преобразования совсем не декоративные, а кардинальнейшие и по сути намного превосходящие все известные до сих пор – нужно непременно делать ПРИ ПОЛНОСТЬЮ ДЕЕСПОСОБНОЙ ВЛАСТИ, БЕЗ СИЛОВОГО КОНФЛИКТА С ПОСЛЕДНЕЙ. Хотя это кажется совершенно невозможным, это всё же может быть проделано – хотя требует соответственно абсолютно НЕРЕВОЛЮЦИОННЫХ методов и проведения преобразований, действий совершенно нового и необычного типа. В следующих частях и будет показано, какими, повторим, будут нужны новые преобразования, на кого неожиданно можно опереться в их проведении, как заставить действовать такого совершенно неожиданного ВЫНУЖДЕННОГО союзника, и дополнительно подтверждено, что всё перечисленное совершенно реально к исполнению, а не заумная бредовая утопия.

Обосновав необходимость новых путей, разберёмся теперь с тем, какими должны быть новые преобразования. Вкратце такое описание было уже приведено в первой части данной книги. Но там это было сделано только для того, чтобы ввести читающего в курс дела – чтобы читающий уяснил, что помимо двух известных путей – частнособственнической рыночной экономики и планового социализма – есть и ещё другие возможности. Т.е. чтобы можно было вообще объективно раскритиковать плановый социализм и классическую "революцию". Ведь не секрет, что многие "оппозиционеры", считая, что критика "плана" автоматически означает восхваление капитализма, просто не желают слушать о, повторим, совершенно объективных недостатках и трудностях традиционного социализма, закономерно приведших последний к гибели. Теперь же мы рассмотрим новые преобразования более подробно – с целью уяснить, какие новые и неожиданные возможности они предоставляют для внедрения именно и "помимо революции".

Повторим, что сейчас у общества назрели две серьёзнейшие принципиальные и комплексные проблемы – переполнение производственной деятельностью и недееспособность централизованного управления всё более сложным обществом. Именно об этом и говорилось в двух указанных в предисловии книгах. Там же говорилось и о преобразованиях общества, которые эти проблемы устраняют. Если деятельность становится заведомо излишней для общества, то глупо измышлять фиктивную деятельность. Разумнее ПОДЕЛИТЬ строго нужную деятельность НА ВСЕХ. И если возможности рабочих мест всё более резко различаются, кажется рациональным и как-то "уравнять" их по доходности, "сделать одинаковыми". Отсюда возникает идея "квантования" рабочих мест и введения за них совершенно свободного соревнования. Если рабочие места "нарезаются" порциями по 1/3 - 1/5 среднего дохода в обществе, то их получается соответственно в постоянном количестве 3-5 "порций" на каждого – и в итоге они становятся по настоящему вседоступными. Если при "соревновании" за рабочие места можно вытеснять – при лучшей работе – любого уже работающего, то рабочие места распределяются строго соответственно реальным способностям работающих. При этом принципиально нет безработицы, а при почти равной для всех оплате труда – хотя формально количество "порций" не ограничивается – достигается очень эффективное стимулирование деятельности – которому не препятствует уже "результат прежних действий", который – правом собственности или авторитетом – всегда ставит вновь приходящего "со стороны" работника в неравные условия. Нарезание рабочих мест на РАВНОДОХОДНЫЕ "порции" делает бессмысленным извлечение нетрудового необоснованного дохода на предприятиях. Становится бессмысленно ПОВЫШАТЬ ЦЕНЫ – увеличенный при этом доход предприятия должен тут же делиться на БОЛЬШЕЕ число равнодоходных "порций", требуя подключать к благам строго соответственное количество новых работников, не узурпируя достигнутое преимущество, а тут же распространяя его среди всех членов общества. Но бессмысленно и заниматься зря рекламой – проще подключиться к уже имеющейся НУЖНОЙ деятельности, "поделить" её. Т.е. сама собой сокращается ПСЕВДОДЕЯТЕЛЬНОСТЬ – без насилия, ошибок и обвинений кого-либо "в перерегулировании". При всём этом в обществе не нужно и надзирать за каждым действием – при гарантированном обращении последних строго только на нужды общества. Поэтому это все и было названо ранее "самоорганизацией". Тогда решается и проблема недееспособности централизованного управления – ВНЕШНЕЕ регулирование заменяется ВНУТРЕННИМ, "сидящим" внутри каждого члена общества. И так далее.

Здесь мы не будем касаться всех деталей решения назревших проблем общества, куда более подробно излагаемых в упомянутых в предисловии книгах. Отметим только, что описанные преобразования принципиально действуют на основе низовых взаимоотношений членов общества, и соответственно не зависят от действий управляющихся в обществе властей. Поэтому весь комплекс соответствующих им изменений может быть вызван БЕЗ ПРИХОДА к власти инициирующих преобразования новых оппозиционных сил. И соответственно оппозиции совсем не нужно ЗАХВАТЫВАТЬ ВЛАСТЬ. Описанные преобразования из-за краткости их формулировок и способности к самодействию можно требовать НЕПОСРЕДСТВЕННО на низовых акциях протеста, митингах и т.д. А будучи принятыми, они уже сами определят все действия властей независимо от желания последних. И это принципиально не требующийся для "обычного" управления сложный комплекс законов, разработка которого не под силу реальной оппозиции, а принять который на деле просто невозможно заставить "снизу". Это действия без силовой конфронтации с властями, поскольку принципиально не требуют свержения последних. Если, повторим, "обычные" классические преобразования нуждаются в сложной последовательности действий по их проведению, и потому обязательно должны централизованно управляться "сверху" и потому возможны только как насаждаемые властью – отчего ранее непременно требовалось как-то власть "получить", а и легальный приход к власти, и тем более захват её тоже требуют централизованной подготовки, которую очень легко разогнать, подкупить и обезглавить – то теперь всё это оказывается излишним. (А действия – неуязвимыми!) Таким образом, можно сказать, что инициатива преобразований общества снова возвращается непосредственно к народу – только на более высоком уровне развития. Ведь непосредственный протест людей, их непосредственная реакция недовольства на конкретные события по мере развития общества неизбежно развивается по линии МНОГОСТУПЕНЧАТОСТИ действий – не самостоятельных действий людей, а выделения профессиональных групп управления. По мере усложнения действий люди неизбежно уполномочивают других людей на управляющие действия. И независимо от того, в рамках действующего строя это происходит – на узаконенных выборах, или производится "вопреки власть имущим" – при классической прежней "революции", в любом случае до сих пор управляющие неизбежно – в силу самой профессионализации действий – ОТРЫВАЛИСЬ от людей, делали не то, что хотели люди, а поступали фактически по своему собственному разумению происходящего, по своему собственному хотению. А как было показано в книге "Общество: регулирование без управления", это собственное хотение и разумение просто неизбежно расходится с первоначальными желаниями людей, неотвратимо – в рамках прежних действий – превращая любую власть в УЗУРПАТОРСКУЮ. А в конечном счёте, как неоднократно говорилось, усложняющиеся процессы в обществе неизбежно НЕ УКЛАДЫВАЮТСЯ в одной голове – и "преобразования" получаются НЕПРЕДСКАЗУЕМЫМИ даже для непосредственно их "планирующих". Теперь же всё это можно легко предотвратить. Теперь инициатива возвращается снова к людям – требующим непосредственно, но уже не мелкие частности, а весь новый общественный строй в совокупности – полностью заключённый уже в новых коротких формулировках. Причём каждому ясно, как всё это будет действовать. И получается, что народ в новых преобразованиях уже просто нельзя обмануть, а проводящие преобразования "деятели" в принципе также не смогут "пообещать одно, а сделать совсем другое". И это надо посчитать куда более честным и надёжным.

Итак, "непосредственные преобразования" – назовём их так – можно требовать прямо "снизу", даже не нуждаясь в какой-то непременной сложной организации таких действий. Это возможно без резкого силового противостояния с имеющимися властями – именно при дееспособной имеющейся власти, не дожидаясь сомнительной в современности "революционной ситуации", – а само проведение преобразований не требует непременного изменения всех законов – ведь "общественные" предприятия при них, доступ к которым как к чисто общественной собственности доступен каждому члену общества, формально ведут себя как предприятия "частные", и могут КОММУНИСТИЧЕСКИ взаимодействовать по имеющемуся БУРЖУАЗНОМУ законодательству. И это крайне облегчает преобразование, для которого по сути достаточно только отдельным законом "переопределить" понятие собственности. Но всё же такое преобразование требует какой-то части весьма непривычных изменений, и наращивания новых совершенно отсутствующих сейчас общественных институтов – например, конкурентного "соревнования" за работу с вытеснением уже работающих. Поэтому заслуживает внимания и ПЕРЕХОДНЫЙ к этому внешне ещё менее "радикальный" и более "щадящий" промежуточный вариант. Он заключается вообще только в ОГРАНИЧИВАНИИ личной части доходов каждого в обществе по типу сверхпрогрессивного налога так, чтобы эти личные части в любом случае не превышали 3-5 средних зарплат в обществе при любых доходах. В принципе, подобное сверхпрогрессивное налогообложение даже пытались применять в ряде стран, доводя налоги на сверхбогачей "до 90%". Но уверяют, что это сталкивается со снижением эффективности от деятельности, поскольку "обираемые" утрачивают заинтересованность в результате труда. А государство-де неэффективно использует отбираемое, да и для отбирания нужен сверхмощный налоговый контролирующий всех госаппарат. Описываемые затруднения можно устранить, сделав два важных дополнения – ограничив, как уже говорилось, остающуюся действующему личную часть доходов не просто маленьким "процентом"; который при очень больших доходах может всё равно слишком крайне превышать средние доходы в обществе, а с таким расчётом, чтобы личные доходы были не слишком велики при ЛЮБЫХ общих доходах. И ОСТАВИВ все остальные добытые средства ПОД УПРАВЛЕНИЕМ их добывшего, с обязательным условием тратить их ТОЛЬКО НА ОБЩЕСТВЕННЫЕ НУЖДЫ – только исключительно на дальнейшее развитие производства или на какую-то социальную инфраструктуру – дома, театры, школы, поликлиники.

Маленькие изменения не всегда означают несущественные последствия. В данном случае действие их оказывается глобальным. Без каких-то личных сверхдоходов осуществляется стимулирование труда в обществе. Новый "богач" не будет намеренно сворачивать деятельность и стремиться получить "поменьший результат" только потому, что не сможет использовать его для личных трат. Ему всё равно больше захочется быть "капитаном" крупного предприятия, а не мелкой лавочки. Любые производственные его замыслы будут по прежнему легко финансироваться по первому его желанию. И тем легче, чем больше будет его "общественная часть" доходов, именно ПОБУЖДАЯ к действию. И страхование убытков от неуспешных действий также легко осуществляется при наличии такой "общественной части". Но вот развивать производство ради производства, пожалуй, будет уже в какой-то мере бессмысленно. Т.е. можно надеяться, что насколько-то ограничится и псевдодеятельность. При этом, получается, не нужно и такой избыточности производств – и в частности, если для полного оснащения западной производственной техникой по стандарту псевдодеятельности, как уже говорилось, у Запада просто явно не хватило бы для этого ресурсов, то в сокращённом варианте это уже куда более возможно. Т.е. можно уже более реально возвратиться к идеям туризма и т.д. Опять-таки не имеет смысла ПОВЫШАТЬ ЦЕНЫ – чтобы лишь настроить на них новых заводов и больниц. При чём и в том, и в другом случае средства опять в какой-то мере возвращаются к народу и распределяются во всём обществе, опять только увеличивая общее благосостояние. При этом уважать в обществе "богача" будут не за то, что он купил себе ещё одну виллу, яхту, "мерседес" или бриллианты, а за построенные для народа блага. Т.е. здесь опять происходит "нематериальное стимулирование" – не деньгами. А жёсткая верхняя планка личной части доходов делает возможным для регулирования общественных процессов наблюдать не за абсолютно всей деятельностью в обществе, как это требуется сейчас, а лишь за тем, чтобы личные доходы за эту "планку" НЕ ВЫСОВЫВАЛИСЬ. Ведь именно если просто нельзя потратить средства на себя – приходится их неизбежно тратить на общество. А как именно при этом – фактически и не так важно, за этим, повторим, можно детально НЕ НАДЗИРАТЬ. При этом происходит уже резчайшее разгосударствливание, и государство может результативно влиять на все процессы в обществе, не вмешиваясь в них детально, не требуя тогда ДЕТАЛЬНОГО о них представления – решая этим проблему своей принципиальной недееспособности "охватить всё". От государства теперь потребуется не полное представление о всех меняющихся процессах в общество, а только неменяющаяся функция надзирания за маленькой ДОЛЕЙ всех отношений – ещё раз повторим, чтобы просто "личные доходы не высовывались". Однако при этом при желании могут сохраняться и какие-то всеобщественные "государственные" проекты, на которые будет очень просто "собирать налоги" – поскольку УКЛОНЯТЬСЯ от уплаты налогов теперь также совершенно безрезультатно и бессмысленно. И даже уклонённые от уплаты суммы опять всё равно пойдут на общественные проекты – только несколько другим путём. Также невозможны коррупция и всё такое прочее. Для привлечения талантливых людей в науку и управление не надо платить учёным и чиновникам очень большие зарплаты – "подобные сверхдоходам в других областях деятельности". Заметим, что это будет настоящее разгосударствливание – т.е. УПРАЗДНЕНИЕ функций государства, а не простое и в принципе ничего не меняющее перекладывание этих функций на жителей "на общественных началах" – а часто и всё за ту же плату – как это совершенно неправильно понимается под "разгосударствливанием" в настоящее время.

Последнее преобразование – назовём его для краткости "ограничением богатеньких" – получить ещё проще, чем предыдущее. Полностью изменяя СУТЬ функционирования общества, оно фактически совершенно не затрагивает все внешние формы нынешнего реформаторского законодательства. (Хотя делает многие нормы последнего неработающими и излишними.) Оно, повторим, выглядит даже вроде какого-то чисто частного "налогового реформаторства" – оставляя – ещё раз заметим, чисто формально! – и "частные предприятия", и "богатых" в обществе. И оно решает все цели, которые сейчас ставят перед реформами "правители" – и выравнивание доходов, и борьбу с оборотнями, и с коррупцией, и усиленное развитие социальной сферы и производства. (Здесь отметим, что на деле несколько ограничивая "ненужную" деятельность, "ограничение богатеньких" усиленно пускает капиталы на развитие НУЖНОГО производства – и с этим в любом случае сложно спорить.) Поэтому, как мы специально вернёмся ещё к этому далее, нынешним "правителям" ОЧЕНЬ ТРУДНО от этого ОТКАЗЫВАТЬСЯ. А требовать снизу, повторим, новое преобразование также можно просто на не слишком жёстко координируемых акциях протеста и митингах. А нет жёсткой координации и выделенного руководящего центра – как уже говорилось, такую оппозицию трудно разогнать и обезглавить. Заметим, что описанная форма преобразований при всей её простоте и преимуществах, всё же представляет только переходный промежуточный вариант функционирования общества, так как по сравнению с более полным преобразованием "самоорганизации" не решает абсолютно всех проблем общества. Так, псевдодеятельность срезается ею только ЧАСТИЧНО, так как, с одной стороны, ненужные расширения предприятий в какой-то степени всё же ограничиваются – но не затрагивается КОНЦЕНТРАЦИЯ производства, проблема несоответствия общего числа работающих намного меньшему количеству рабочих мест на немногочисленных автоматизированных предприятиях. И даже и "развитие производства в интересах всех людей" не исключит НЕРАВНОМЕРНОСТИ их развития у разных "хозяев" – которая вообще-то даже желательна, снимая, как подчёркивалось в ряде сопутствующих работ, "неэффективность выравнивания нормы прибыли". (См. в частности, опять указанную в предисловии книгу "Неизбежность общества без власти...".) Поэтому через какое-то время чисто одного "ограничения богатеньких" зарплаты на разных предприятиях будут резко различаться, работающие будут делиться на "счастливчиков", работающих на лучших предприятиях, и "неудачников", работающих на "худших". И встанет проблема свободного и справедливого доступа всех к лучшим местам работы. Это затруднение решает только "квантование" рабочих мест как равнодоходных и введение за них свободного соревнования – что впрочем, может органично совмещаться с "ограничением богатых". Поэтому собственно последнее и названо переходным вариантом. Но со временем надо будет неизбежно переходить на полную "самоорганизацию". Так что "ограничение" – всё же форма временная. Но также заметим, что если в первой части книги мы говорили, что "ограничивающее потребление ресурсов" общество не может долго сосуществовать рядом со "сверхрасточительным", то это требует сравнительно быстрого перехода на новые рельсы и всего мира. Так зададим вопрос – что реальнее для мирового изменения – описанная трансформация "богачей", или классическая революция – как говорили, всё более в настоящее время сомнительная. А ведь ясно, что для двух близких по времени и наличию объективных исторических условий преобразований, "рецепт" их, способ проведения их должен быть не разным, а одним и тем же – т.е. ЕДИНСТВЕННЫМ.

На протяжении всех предыдущих частей данной книги мы обосновывали необходимость совершенно новых преобразований общества. В частности, нереволюционного типа, и происходящих при ненаступившей революционной ситуации. Т.е. в условиях полностью дееспособной ещё прежней власти. Тогда это должно делаться по сути С СОГЛАСИЯ этой старой власти на НОВЫЕ преобразования. Старая власть должна тогда выступить СОЮЗНИКОМ – пусть сперва, может, и не слишком добровольным – оппозиции в преобразованиях для народа, принять в них деятельное – хотя, опять повторим, по сути вынужденное – участие. В данной части покажем, что это: а) – вообще возможно; б) – выгодно для власти; в) – удовлетворяет интересам оппозиции; и г) – на пользу народу и обществу. Т.е. что всё это на деле не фикция, представляет не какое-то бесхребетное "соглашательство", а получается даже не просто всеобщим компромиссом, а совершеннейше взаимовыгодными действиями, происходит к полному удовлетворению сторон и оказывается на пользу всех.

По классическим представлениям власть, государство в буржуазном обществе является прямым порождением чисто классовых структур, прямой и непосредственной служанкой господствующих классов. С такой точки зрения любые попытки привлечь сейчас государство на сторону народных масс являются полнейшей утопией, махровым оппортунизмом и безрезультатным заигрыванием с враждебными "власть имущими". Но перечисленные характерные для ранней классовой структуры общества свойства государственности вообще не являются единственными определяющими все действия государства В СОВРЕМЕННОСТИ, и их нельзя воспринимать абсолютно. На деле роль государства в современности сильно изменяется. Как уже отмечалось, по мере усложнения общества у государства помимо функций классового подавления возникает слой всё более обширных и развитых отношений ОБЩЕСТВЕННОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ – регулирования не только, скажем, правовых отношений, носящих преимущественно классовый характер, но и финансов, а затем и просто столь часто упоминаемого в этих работах "водопровода". И уже финансовые концепции по мере их усложнения постепенно ОТРЫВАЮТСЯ от интересов конкретных банкиров, становясь всё более универсальными и направленными на интересы развития системы в целом – т.е. общества, которому пусть и декларативно, но всё-таки служат банки, а не банков, которым служит общество. Конечно, это происходит с сохранением явного налёта классовости – трактуя, например, интересом общества обогащение – что на деле не так. Но важно, что это уже не непосредственно жёсткая связь, а именно налёт и вторичное влияние! А в развитии водопровода и ему подобного, налаживания транспортной системы и т.д., интересов отдельных частных хозяев по сути и вообще не остаётся. Хотя нынешнее буржуазное "развитие" – псевдодеятельность, т.е. развитие производства ради производства, ради сохранения буржуазного уклада. (Заметим, что даже здесь видно, что интересы непосредственных "хозяев" становятся всё более глобальными и обобщёнными – именно обобществлёнными.) Тут, повторим, следует сказать, что связи богатых и "власти" в буржуазном обществе, конечно, достаточно тесные, "власть", в частности, РЕКРУТИРУЕТ себе кадры именно из зажиточных слоев общества – в более широкой формулировке "из проявивших себя". И буржуазная государственность, конечно, ориентируется на частных хозяев – но, ещё раз, не потому что так уже верно им служит, а фактически только по инерции. И в случае серьёзных конфликтов занимает сторону уже по сути тяготеющую к удовлетворению общественных интересов. Сомневающемуся в сказанном рекомендуется всё же посмотреть наконец на налогообложение на современном Западе – ведь драть с "хозяина", скажем, по 50% его доходов – это уже совсем не значит верно этому "хозяину" служить! А в случае каких-то угроз обществу – типа глобального загрязнения окружающей среды, мирового потепления или ядерной войны – государство и вообще достаточно чётко признаёт, что "мы все сидим в одной лодке", и приоритет должен быть за действиями "в интересах спасения всех". Здесь главное уже – выплыть, а не потонуть, пытаясь сохранить какое-то "главенство класса". Соответственно и в случае каких-то ещё больших угроз самому существованию общества, государство – т.е. современная "власть" – потенциально именно ещё более способно к действиям во всеобщественных, а не классовых интересах.

Итак, власть, государство в обществе сейчас в известной мере автономизируется, и не является неотрывным порождением прежних классовых структур. В одной из ранних работ это характеризовалось как переход общества от антагонистического противостояния отдельных групп - классов в нём к САМОАНТАГОНИСТИЧЕСКОМУ обществу как к ещё более высшей форме общественного антагонизма, к противостоянию уже всех без исключения людей в обществе СВОЕМУ СУЩЕСТВОВАНИЮ. Ведь псевдодеятельность заставляет напрягаться в десять раз больше необходимого и миллионера, и бедняка. И укорачивает возможное существование всех в совокупности также без деления "на классы". Так что теперь уже большей частью противостоят не люди друг другу в обществе, и такой антагонизм на деле не разъединяет, а ОБЪЕДИНЯЕТ людей. И в этом смысле в обществе действующими стали куда более существенные самоуничтожительные противоречия, чем классовые – хотя внешнее деление на классы ещё и сохраняется. А устранение чисто классовых противоречий на современном этапе совершенно не спасает от действия этих более глобальных проблем, псевдодеятельность начинает проявляться и при социализме, и даже социализм "разваливает". Отметим, что государство по своему типу имеет дело – пусть пока для начала и с очень неудачными последствиями – именно с наличием этих более глубинных, чем обычные классовые, проявлений. То есть, опять повторим, связь государства с классами, во многом сводящаяся к чисто полицейскому подавлению части людей в обществе, во многом утрачивается. И даже именно полицейское подавление производится в интересах уже "системы", а не классов. Отметим, что именно фактическое отсутствие классовых корней у современного государства определило ту поистине непостижимую иначе лёгкость, с которой подавляющее большинство "социалистических" руководителей переместилось на службу прямо противоположному капитализму в результате "реформ". И именно это определяет тенденцию некоторых исследователей выделять управленцев во всё более отчётливый самостоятельный "класс бюрократов" в обществе. Можно сделать вывод – при всем своём историческом классовом происхождении, нынешние управленцы сейчас фактически ОТРЫВАЮТСЯ от своих первоначальных классовых корней, и служат не мифическим идеологическим "хозяевам" – буржуям-олигархам и т.п. – а чисто СВОИМ собственным интересам – своему КАРМАНУ, КАРЬЕРЕ, и так далее. Соответственно, если им будет это выгодно, они с лёгкостью могут переметнуться на сторону, сулящую им больше выгоды – которая, кстати, не обязательно измеряется в деньгах, или даже вообще в количестве материальных благ. Так что вопрос только в том, что таким уже фактически "бесклассовым" управленцам ПРЕДЛОЖИТЬ.

В предыдущих главах мы выяснили, что теоретически в определённых условиях современности даже антинародную сейчас власть можно привлечь на сторону прогрессивных преобразований. Вопрос только в том, выгодно ли ей это будет, т.е. что ей при этом предложить. И тут следует отметить совершенно неразумные действия оппозиции. Ведь если "власть" ЗНАЕТ о провальности "реформ", т.е. фактически о своём неминуемом ПРОИГРЫШЕ – а именно об этом говорит даже краткий анализ явно КРИЗИСНЫХ нынешних действий властей, приведённый в главе 2-й части 7-й – то тогда наверняка хотела бы как-то "выкрутиться". Ведь даже при формальном сваливании, например, жилищной реформы на жителей, "властям" в принципе НЕ УДАСТСЯ уйти от ответа, если дома начнут – если давно уже не начали – рушиться. И никакие отговорки тут не помогут при усилении вымирания. В конечном счёте может произойти стихийный бунт – при даже "невозможности революции". Который власть-то уничтожит, пусть и не дав обществу потом действительного выхода. При этом возможность "сбежать", иммигрировать у богача-олигарха гораздо больше, чем у любого крупного или мелкого "начальника". И опять у "власти" нет никакого резона оставаться "отдуваться" за сбежавшего "классового" хозяина. Ей надо думать о СВОЁМ спасении. В этом отношении для власти сейчас потенциально явно была бы очень желательна "почётная сдача". Но такой "поворот" – даже если бы власть его и действительно захотела – в рамках прежних представлений оказывается принципиально невозможен. Ведь задумав "возвратить советское" – а других путей кроме оскандалившегося "капитализма" до сих пор вообще известно не было – нынешняя "капиталистическая" власть полностью призналась бы в своей несостоятельности. А тогда оказалась бы права оппозиция – и лидерство автоматически бы перешло именно к последней, а не к "раскаявшейся" власти – получившей бы к тому же ещё и клеймо "ошибавшихся". Задумаемся – пойдёт ли нынешний утверждающий себя "успешным" реформаторский лидер В ПОДЧИНЕНИЕ, пусть и идейное, к лидеру оппозиции? А лидер оппозиции – возьмёт в помощники нынешнего "антинародного" лидера? Не говоря уже о том, что нынешняя оппозиция призывает "судить преступную власть", требует "расправы с ней", а не "согласия и примирения". И этим, кстати, подталкивает действующую власть к ожесточённому сопротивлению "до последнего" вопреки всем реальным обстоятельствам. Новые же преобразования и старая власть может спокойно вводить, не слишком конфликтуя со своими прежними действиями и убеждениями – ведь формально это всё же именно "рынок", более того – дальнейшее развитие "рынка", только на основе общественной собственности, по сути гарантируемой Конституцией (социальное государство). А "ограничение богатеньких" – и вообще "только налогообложение". И разве кто-то сомневается в праве государства вводить полезные для общества налоги? А поскольку новые действия обещают не просто действительную отдачу, но и очень быструю отдачу – не требуя для повышения эффективности общества очень долгого строительства массы избыточных заводов – то они дадут выход и "властителям", из "расстрельников" превращающихся в спасителей. Далее, новые преобразования ОПРАВДЫВАЮТ и амнистируют прежнюю власть – если отныне она изменит своё прежнее мнение. Ведь требовать заранее знать о новых неизвестных закономерностях развития общества, о новых принципах и затруднениях существования и т.д. от старых управленцев было бы слишком много – особенно, если об этом же ранее так же не знала и оппозиция. А в некоторой части того, на что они обманывались по наглядному примеру Запада, и вообще объективно виделось всё же и какое-то рациональное зерно. Западное "изобилие", переполненные полки товаров – всё же объективная реальность, хотя и вызывалась совсем иными, чем думают, причинами. (Псевдодеятельность.) И как мы будем ещё говорить, хвалить на деле здесь нечего. Но эти полки всё же есть! И это частично, повторим, "власть" как-то оправдывает, тем более что и оппозиция тут делает ту же ошибку, ОБЕЩАЯ тоже западные "блага". Так что соответственно новые преобразования и дают нынешней власти возможность большей частью остаться на прежних управляющих постах – пусть и с несколько поурезанными корыстными аппетитами. Но ясно, что лучше потерять часть дохода, чем удобное постоянное место работы, или даже, возможно, и голову. А учитывая, что доходы становятся куда более равномерными у всех в обществе, это может быть даже не проигрышем, а выигрышем. То же можно сказать и в отношении тезиса о "сокращении государственности". Формально это лишает в будущем работы чиновничество и вроде бы не в интересах последнего. Но во-первых, можно подумать, когда ещё это всё произойдёт – а оправдываться в неуспехах надо срочно сейчас. И сокращение явно затронет аппарат управления снизу – где он маловлиятелен. И плюс опять будет сопровождаться облегчением трудоустройства высвобождающихся во всех других местах – т.е. не будет фатальным. В итоге всего перечисленного получается, что для нынешней власти новые предложения представляют собой просто чистое СПАСЕНИЕ.

Как только что говорилось, предложенное является спасением для нынешней "власти". Но одновременно это полностью удовлетворяет и интересам оппозиции! В самом деле – стоит только отрешиться от традиционной необходимости ФИЗИЧЕСКОГО захвата власти, как всё приобретает совершенно новый вид. Ведь что в первую очередь нужно оппозиции? – Проведение прогрессивных преобразований. А в меньшинстве успешно действовать до сих пор не получалось. Но мы всё время здесь говорили, что в современных условиях оппозиция объективно будет очень долго оставаться в подавляющем меньшинстве. А для преобразований, повторим, нужно большинство, и во всех реальных случаях большинство явно ПРЕОБЛАДАЮЩЕЕ – просто "большинство в парламенте", ещё большее большинство на выборах "главного лица", и тем более в "революции". Здесь заметим, что какое-нибудь "коалиционное правительство", о котором и всерьёз говорили, и много думали – т.е. готовы были с ним согласиться – на деле задачу проведения прогрессивных преобразований СОВЕРШЕННО НЕ РЕШАЕТ. Ведь пока "новаторы" в коалиционном правительстве в меньшинстве, прогрессивные преобразования они в целом проводить явно не могут. А будут в БОЛЬШИНСТВЕ – тогда никому уже не нужна будет и "коалиция". Новые же преобразования как раз позволяют, оставаясь в физическом меньшинстве, контролировать большинство в правительстве! И это связано именно с принципиально новыми методами управления, с самоорганизацией и действительным разгосударствливанием. Если новые регуляторы могут осуществлять регулирование во всём обществе фактически совсем без государственности, то они точно так же могут определять и все действия "правительства". Если при новых преобразованиях становится бессмысленно "тянуть под себя", то точно так же и в любом правительстве становится совсем безрезультатно и предпринимать "корыстные" несправедливые решения в интересах каких-либо отдельных групп – всё опять пойдёт в обязательном порядке только на пользу всему обществу. И поэтому и самих таких "решений" не должно уже быть, а если и будут – в резко сократившемся количестве, заметим, – всё равно в итоге будут "поделены на всех", и фактически неотвратимо обращены во всеобщее благо. Здесь можно сказать, что такое "доминирование общественного" связано именно с тем, что оно определяет функционирование самой общей сущности в обществе – СОБСТВЕННОСТИ. И собственности общественной. Притом в настолько развитой высшей форме её, что эта собственность может функционировать уже сама, без обрамления её государственными рамками, а наоборот, определяя в обществе всю остаточную "государственность". Определив один раз такую собственность каким-то отдельным "надзаконом", этим далее автоматически определяются все подчинённые ей многочисленные "законы" и "указы". При этом, повторим, преобразования можно делать при таком низком уровне формального "влияния", как никогда ранее. Можно сказать, что доминирование происходит здесь уже не физически-силовое, а совершенно по-новому – информационно и ИДЕЙНО.

Как только что говорилось, действуя по-новому, оппозиция может проводить при этом прогрессивные преобразования при гораздо меньшем реальном представительстве, чем ранее – оставаясь фактически при этом в подавляющем меньшинстве. Этим одновременно также снимается проблема невозможности необходимой подготовки новых многочисленных кадров для полной замены прежнего управляющего аппарата – который теперь большей частью просто не заменяется, а остаётся на прежних местах. Но это и не нарушает даже и каких-то карьерно-"личных" интересов оппозиции, и при этом способной с успехом занять места в управляющем аппарате. Последних при этом нужно немного, соответственно реальной малой численности оппозиции, так что это не слишком стеснит и нынешнюю действующую власть. А обеспечение общего единства в прогрессивных преобразованиях было рассмотрено в предыдущей главе. Далее, действуя новыми методами, оппозиция может уже не пропагандировать свои идеи, "будучи в меньшинстве" – с ПРОТИВОДЕЙСТВИЕМ имеющейся власти, а возложить такую задачу именно на действующую власть, у которой для этого имеются куда большие возможности. И задача подготовки общества к необходимым преобразованиям существенно облегчается. И вопрос опять только в том, как эту имеющуюся власть убедить в необходимости именно этого. Погрязнув в бесконечной войне с властью, и объективно НАТЕРПЕВШИСЬ при этом от последней, оппозиция, да и весь народ, просто не мыслит, что с этой властью можно всё же договориться и заключить взаимовыгодный союз. Но зададимся прямым вопросом – чего же всё же всем больше хочется? Получить преобразования общества – или отомстить "властям"-обидчикам? Или по другому – надо ли фактически ОТКАЗЫВАТЬСЯ от возможности получить нужные преобразования – по сути коммунизм – гораздо легче и быстрее, ради каких-то "сведения счетов"? Отказываться от ДЕЛА ради по сути ЛИЧНЫХ амбиций? Последнее явно как-то по-детски, и несерьёзно. Обратим здесь внимание ещё на два важных момента. Во-первых, повторим, речь идёт о преобразованиях общества в КОММУНИЗМ. А преобразования в бесклассовое общество явно требуют и бесклассовых методов. И это, как мы и уже говорили, и как ещё будем к этому возвращаться, действительно, как в своё время и утверждали, требует проведения соответствующих преобразований в сравнительно короткое время ВО ВСЁМ МИРЕ. Тогда это должны быть явно КУДА БОЛЕЕ МИРНЫЕ преобразования, чем ранее. Ведь если при установлении социализма в одной отдельно взятой стране несогласные с этим в принципе могли устроить свою судьбу, ЭМИГРИРОВАВ в другие страны, то в случае всемирных практически одновременных преобразований эмигрировать будет уже просто некуда. И если не обещать всем "не слишком согласным" прощение и выживание, то и сопротивление новым преобразованиям будет куда большее. Вспомним тут, что даже НЭП большевики вводили для адаптации "бывших". А теперь это будет ещё более нужно. Так что установление коммунизма требует ещё большего согласия всех, а не сведения счетов, драки и конфронтации. А во-вторых, заметим, что ещё В.И. Ленин писал о возможности использования старых структур буржуазного общества, видя например, в капиталистических банках прообраз социалистической системы управления. Другой системы глобального управления тогда не было. Сейчас система глобального государственного управления уже есть в готовом виде – и точно так же просто глупо её по примеру Ленина в преобразованиях не использовать. При этом ясно, что использование "готовой системы управления" подразумевает использование не только "зданий-столов-компьютеров", оставшихся от "прежнего управления", а и КАДРОВ его – вместе с прежними профессиональными навыками, а также и с прежней, отличной от устанавливаемой идеологией. А это опять требует новых методов контроля такого управления, наличия именно нового пласта САМОДЕЙСТВУЮЩИХ идей, определяющих действия людей, даже с ними поголовно "не очень согласных". Потому, повторим, всё это гармонично сочетается с представлениями о зачатке и будущего необходимого "разгосударствленного" регулирования – и с возможностью контроля имеющегося буржуазного государства, если сказать для этого необходимый заветный "пароль", необходимое "голубиное слово". Забегая немного вперёд, скажем, что о том, как это сделать, что это за "слово", и как его наконец произнести, и пойдёт речь в следующей части книги.

Описанный возможный "союз" нынешней власти и оппозиции не временное соглашение, а настоящее долговременное сотрудничество. И жёстко основанное на том, что общество неотвратимо нуждается в прогрессивных преобразованиях, а в этих прогрессивных преобразованиях и "власть", и "оппозиция" одинаково равно нужны друг другу. Как уже говорилось, без участия "власти" одной оппозиции преобразования пришлось бы делать гораздо дольше и сложнее, чем в союзе с "правителями". Да и обществу тогда преобразования – хоть и мирные – дались бы с большим усилием, жертвами, "потом" и "кровью". И в этом залог того, что на длительное время во "власти" у оппозиции просто будет нужда, и никто "власть" не обманет, "использовав и бросив". Но точно так же "власти" нужна и оппозиция с данными преобразованиями. Ведь только последняя, будучи своеобразным "романтиком", будет и владеть ПОЛНЫМ – до коммунизма – комплексом представлений о последовательности преобразований. Просто "власть", будучи намного более эгоистичной и прагматичной, будет стараться сделать преобразований всё же поменьше – ровно столько, сколько "достаточно". А "оппозиция", наоборот, будет забегать вперёд. Ранее мы, кстати, уже отмечали, что например, одного "ограничения богатых" со временем будет недостаточно, и в будущем непременно потребуется обеспечивать свободный доступ к труду. Одновременно, сказав "А", нельзя будет не идти затем дальше – в этом отношении преобразования будут далее неостановимы. Их сложно только начать, а затем они сами покатятся. И "оттеснить" оппозицию, воплощая идеи, которые именно последняя предлагала, тоже будет нельзя. Да и зачем – если проще предложенным ПОЛЬЗОВАТЬСЯ. В этом отношении в конечном счёте "власть" просто будет нуждаться в "оппозиции" как в своеобразном генераторе идей. А когда "переймёт все идеи" и перестанет нуждаться в оппозиции, то это просто будет значить, что "идеи оппозиции победили окончательно". Заметим, что говоря здесь "власть" и "оппозиция", мы употребляем эти термины уже в известной мере условно, поскольку речь будет идти о разных крыльях уже ОДНОГО ОБЩЕГО ПРАВИТЕЛЬСТВА – "романтичного" вышедшего из оппозиции крыла его, и "консервативного" большинства прежней "власти". При этом, повторим, "романтики" будут в меньшинстве, но забегать вперёд, а большинство воплощать в жизнь в конечном счёте прогрессивные дела на общее благо. В такой комбинации "все нужны", и это получается просто какой-то улучшенный аналог известной концепции "сдержек и противовесов", ведущий к на деле общественной устойчивости. И в этом, повторим, залог гарантий для всех участвующих.

Конечно, какими-то обычными вразумлениями и простыми призывами "власть" на новые преобразования не подвигнешь. Пока над властью "не каплет", последняя долго будет откладывать даже совершенно назревшие и необходимые перемены. А когда это станет наконец сверхочевидно даже для "власти", ресурсы, как уже говорилось, могут быть уже безвозвратно исчерпаны настолько, что делать преобразования будет уже поздно. (И просто некому.) Поэтому встаёт вопрос, что "пронимать" власть тут нужно уже только также новыми доводами. Снова заметим, что как уже говорилось, "вразумление власти" тут уже существенно облегчено принципиальным не вытеснением её, а приглашением к участию в преобразованиях. Но далее речь должна идти уже не о том, что преобразования делать "лучше", а о том, что продолжать умирать, как сейчас умираем, гробить себя, как сейчас гробим, просто нельзя. Речь должна идти о том, как сделать дальнейшее продолжение самоубийственных "реформ" просто НЕВОЗМОЖНЫМ. И о том, чтобы сделать просто невозможным для власти продолжать говорить о том, о чём она сейчас говорит. Такие новые – хотя и частично приводившиеся ранее в упомянутых книгах – доводы и собраны здесь в данной части.

Прежде всего заметим, что даже зная о действительном провале "реформ" – и действуя, как мы уже говорили, чисто по кризисному – реформаторы тем не менее вовсю хвастаются "успехами" реформаторства, "наличием" у последнего каких-то "результатов" – "роста" производства на сколько-то процентов, "доходов", и т.д. И хотя при этом в любом случае возникают заметные сомнения – ведь одновременно на глазах у всех рушатся дома, ни на что не хватает средств, да и сами сообщаемые "успехи" порой очень сильно друг другу противоречат, вызывая подозрения в их неистинности – но официально возражать этим "сообщениям об успехах" у оппозиции никак НЕ ПОЛУЧАЕТСЯ. Официально сообщаемое – официально утверждаемое, и для выражения публичных сомнений в нём нужны очень серьёзные основания и доказательства. А их по сути просто не может быть, так как вся "статистика" об обществе и вся обобщённая глобальная информация – чисто государственная, и потому официальная. И другой просто нет. А даже отдельные противоречия в ней не довод – слишком они мелки, сложны, да и далеко не каждый сомневающийся человек способен в них разобраться. И даже и факт несомненного неуспеха в каком-то отдельном месте, на каком-то отдельном предприятии или даже в каком-то отдельном городе, всегда может быть трактован как "нехарактерное отклонение", и опять-таки по сути не уязвит хвастовства всеми реформами в целом. А в отношении "неточностей" и "противоречий" – тут "правители" в любой момент могут взять назад свои самые "неправильные" и одиозные сообщения, и заявить, что "произошла ошибка" – назвав даже для виду (и наказав его) конкретного "стрелочника". В любом случае, выразив сомнение в официальном сообщении, по сути приходится обвинять "власть" в намеренном вранье – а как понятно, это дело очень рискованное, за это могут последовать "санкции". А доказать факт вранья на основе официальной информации, как уже говорилось, нельзя. Поэтому, кстати, оппозиция сейчас обо всём этом фактически умалчивает. Новые же представления разом меняют тут ситуацию. Они предоставляют тут возможность неопровержимо оценивать ситуацию не только по собственным уверениям "властей", а и со стороны. Самые очевидные и естественные рассуждения тут тогда говорят, что при десятикратной неэффективности общества для спасения срочно нужен также десятикратный рост, что явно невозможно. И получается, что какие бы "проценты успеха" не объявило теперь правительство, их будет все равно заведомо совершенно недостаточно. И можно утверждать, что рушащиеся крыши, нищета и вымирание совсем НЕ СЛУЧАЙНЫ и НЕ ЕДИНИЧНЫ. И не прекратятся – лучше никоим образом не будет. Таким образом все сообщения об "успехах" властей оказываются ДЕЗАВУИРОВАНЫ безотносительно их действительной истинности или ложности. Ведь, повторим, совершенно уже неважно, выдуман ли "успешный процент" "для пропаганды", или нет, если его всё равно сугубо недостаточно. И это позволяет прямо говорить о полнейшем крахе "реформ". Опять отметим немаловажную деталь – такая ситуация снова не требует от властей признаваться в своём вранье, чтобы в любой момент признать провальность положения. Опять в случае желания СОГЛАСИТЬСЯ с новыми преобразованиями действующая власть может "сохранить лицо", не оттесняясь от преобразований, а как уже говорилось, наоборот, только приглашаясь к ним. Но одновременно оппозиция может говорить даже о невозможности по сути нынешним реформаторам "сбежать за границу". Ведь во-первых, на Западе свой кризис – см. далее. А с другой стороны, у нынешних реформаторов, попытавшихся, скажем, присвоить для бегства Стабилизационный фонд, последнее просто не получится. Если восстановленный Советский Союз будет продавать газ Западу, последний в благодарность присвоенный эмигрантами "фонд" арестует и вернёт. А не будет – присвоит "в компенсацию" тем более. В любом случае Запад не оставит в частных руках СУММЫ, сравнимые с бюджетом многих стран. А без денег – кому нужны на Западе и "реформаторы"?! Заметим – чем плакаться, что деньги вывозятся, не лучше ли оппозиции публично утверждать о НЕВОЗМОЖНОСТИ и БЕСПОЛЕЗНОСТИ этого? Зная об этом – может, не будет и попыток этого?!

Новые представления делают бессмысленным ссылаться "на пример Запада" – превращают Запад из "образца для подражания" в по сути, наоборот, чёткий "АНТИОБРАЗЕЦ". Вся калейдоскопическая красочность западной жизни из "привлекающего" превращается в ОТПУГИВАЮЩЕЕ. И глупо призывать напрягаться в 10 раз больше необходимого и тратить невосполнимые ресурсы в 10 раз быстрее, вообще в 10 раз сокращая всё возможное существование на Земле человечества. Как уже говорилось, принципиальная недоступность благ и неудовлетворяемость ими говорят, что в дальнейшем будет только ещё хуже. Поэтому терпеть и ждать, что "дело когда-нибудь всё же наладится" – совершенно бессмысленно. Здесь заметим, что как неоднократно уже повторялось ранее, оппозиции бесполезно "по классическому" говорить о неэффективности капитализма, если у людей перед глазами стоят полки магазинов, битком набитые "изобильными" западными товарами, и если Запад очевидно превосходит в производстве и автомобилей, и компьютеров, и сотовых телефонов. И бесполезно и обещать "от социализма" всё подобное. Во-первых, как это уже не раз замечалось ранее, это вообще неправильно, такие блага не нужны, а повторяя "торговый маразм Запада", социалистическая плановая экономика неизбежно не сможет выдумывать БРЕД, сможет только ПОВТОРЯТЬ придуманное "бредовое" – с неизбежным ОТСТАВАНИЕМ от западного "сумасшедшего дома" и НЕДОВОЛЬСТВОМ этим людей. Запад так в принципе не только что НЕ ОБГОНИШЬ, но даже никогда с ним и НЕ СРАВНЯЕШЬСЯ. Во-вторых, если уж обещать людям "западные" блага, то для людей будет естественнее обратиться к непосредственному источнику их – Западу. И "социализм", обещающий КАПИТАЛИСТИЧЕСКИЕ товары, по сути станет абсолютно не нужен. Не случайно, повторим, оппозиция сейчас о неэффективности производства при капитализме фактически совершенно не говорит, ограничиваясь вторичной критикой отмены бесплатного здравоохранения, образования, жилья и прочих социальных благ. Но очевидно, что будет эффективным производство – тогда приложится и здравоохранение. А не будет производства – не будет в конечном счёте и никакой "медпомощи" независимо от конкретного общественного строя. В этом смысле эффективность и неэффективность производства в обществе – КЛЮЧЕВОЙ вопрос. И оппозиция, опять повторим, здесь явно ПРОИГРЫВАЕТ. Теперь же можно именно сказать о вопиющей неэффективности капитализма – в 10 крат!, – объяснив, почему именно забитые полки магазинов свидетельствуют о бесхозяйственности. Разоблачаются сказки об эффективности малого бизнеса – и так далее. Снова повторим, что утверждать, что можно достичь благополучия, копируя "западную модель", становится принципиально нельзя. И опять подчеркнём, что выходом из всего этого непотребства является КОММУНИЗМ, формально имеющий внешнюю форму "развития рынка" – т.е. не требующий от нынешней власти "возвращения в прежний социализм" и "согласия" в этом с оппозицией. Власть здесь опять может не только "сохранить лицо", но и выступить уже не вечным "учеником Запада", а УЧИТЕЛЕМ его, организатором и вдохновителем, ЗАСТРЕЛЬЩИКОМ новых, спасающих весь мир инициатив.

Капитализм становится тупиковым и бесперспективным в смысле практического выхода из возникающих затруднений. Но даже этого мало. Новые представления указывают на полнейший КОНЕЦ капитализма КАК ОБЩЕСТВЕННОГО СТРОЯ. Обрушиваются по сути все принципиальные ОСНОВЫ последнего. Совершенно бесполезно развивать – и поощрять обществом! – всё большие "предприимчивость" и "рвачество", чтобы затем неизбежно ДОТИРОВАТЬ псевдодеятельность – РАЗДАВАТЬ ДАРОМ всё только что с таким трудом и азартом "выколоченное". Но такое "выколачивание" – самая сущность капитализма. И если люди не будут гоняться за "материальным стимулом", то всё в капиталистическом обществе остановится и обрушится. Как уже говорилось в неоднократно упоминавшихся ранее работах, такая ситуация непреложно требует уже совершенно новых, по сути не материальных, связанных не с деньгами методов стимулирования всей деятельности. В качестве таких новых методов стимулирование и предлагается "соревнование за работу". Но это уже будет принципиально не капитализм. Также отметим вырождение понятия БОГАТСТВА в современном обществе. Если в предшествующие эпохи богатство фактически имело вид груд золота -драгоценностей в подвалах и чисто ПРОЕДАЛОСЬ - потреблялось, то теперь основное богатство – это АКЦИИ, т.е. право владения предприятиями. И основная ценность в обществе – это завод или фабрика. Что с точки зрения частной собственности оказывается по сути ФИКТИВНЫМ – завод не съешь, и даже в больших масштабах почти не обменяешь на деньги! Продать можно по сути ОДИН завод – а при попытке продать их все, "с другой стороны рынка" будут выставлены не деньги – которых в таких количествах просто нет – а только те же "акции", т.е. то же только "ПРАВО ВЛАДЕНИЯ". Так что обменять завод можно только на такой же завод, оставив фактически всё в прежнем положении. А прибыли от заводов не потребляются, а вкладываются в развитие новых заводов – в их расширение. Но поскольку цель существования заводов – производить товары не для хозяев-миллионеров, а "для всех", условием для этого является наличие денег именно у этих "всех", а не у богачей! Можно констатировать, что производство ещё более ОБОБЩЕСТВЛЯЕТСЯ, требуя привести в соответствие "круг пользующихся производством владельцев последнего" с кругом "вообще всех жителей общества". А от богатства остаётся фактически одно только право лишь УПРАВЛЕНИЯ производством. А остальное – вредный тормозящий анахронизм. Заметим, что при предлагаемом "ограничивании богатых" это право УПРАВЛЕНИЯ, как уже говорилось, совершенно не затрагивается, остаётся неизменным, только освобождаясь от всего наносного и неэффективного.

Против сказанного очень сложно возражать. Основное утверждаемое – понятие псевдодеятельности – вытекает прямо из наиочевиднейших вещей. Автоматизированное производство на Западе – несомненная реальность. А сверхизбыточность товаров на Западе также несомненно есть – достаточно посмотреть на переполненные там прилавки. Но предположим – нашёлся бы такой оригинал, что взялся всё это отрицать. К чему бы он тогда закономерно пришёл в своих уверениях – к тому, что на Западе нет ни автоматизации, ни сверхпроизводства, ни бытового "изобилия"? И западный "путь" тогда совершенно потерял бы привлекательность, автоматически стал бы "не примером". Но далее – утверждения о том, что западная модель заставляет всех без исключения совершенно глупо напрягаться много больше нужного, заставляет работать и в 10 раз больше необходимого – всё это означает, что соответственно при более рациональных решениях можно было бы в 10 раз СОКРАТИТЬ РАБОЧИЙ ДЕНЬ. Риторический вопрос – может ли какое правительство отказываться от обсуждения такой возможности, предлагая в то же время "поработать больше"? Ясно, что такие действия означали бы просто НАМЕРЕННОЕ ИЗДЕВАТЕЛЬСТВО над людьми, в котором невозможно публично признаться. Также – может ли какая угодно политическая сила призывать "к экономии и энергосбережению" НА ПРОЦЕНТЫ – а такое энергосбережение совершенно объективно будет всё более необходимым по мере того, как истощаются ресурсы – и из-за псевдодеятельности именно быстрей и быстрей – в то же время ИГНОРИРУЯ возможность сократить всю деятельность – и трату ресурсов – куда более, разом В 10 РАЗ? Можно ли, далее, рекламировать какие-то частные планы трудоустройства только небольшой части безработных, когда возможно принципиальное устранение всей безработицы в целом? Также очень сложно возражать против методов ненасильственного автоматического сокращения той же псевдодеятельности. Если споры о том, нужна ли какая-то деятельность, или нет – которые всё равно неизбежно возникают по мере развития всеобщего маразма – неотвратимо заходят в тупик, поскольку "один считает так, а другой иначе", то по поводу предложений просто взять и УБРАТЬ явную ПРИЧИНУ для ненужной деятельности, и посмотреть – какая деятельность останется, возражать уже просто нечего. Возражающий тут просто признаётся, что боится, что при объективной проверке окажется, что защищаемая им деятельность именно не нужна – т.е. признаёт заранее ненужность своей деятельности. То же можно сказать и о боязни "соревнований в труде с вытеснением с рабочих мест" – ведь если человек на деле умеет работать и как следует старается, вытеснить его при объективном соревновании непосредственно в труде не сможет никто. А возражающий проверить это – признаёт себя лентяем, незаслуженно получающим заработную плату. Неудобно призывать не вводить БЕСКОРЫСТИЯ, глобального опять-таки автоматического контроля за обществом, эффективно убирающего одним махом все непотребства – защищая, получается, последние. И ещё более неудобно делать это, одновременно призывая "к борьбе с коррупцией". Здесь опять неудобно официально предлагать ограниченное частичное решение проблем "контроля", когда есть глобальное полное их решение. И сама обстановка, когда люди стойко верят в то, что политики и чиновника думают только о себе самих, дополнительно делает неудобным возражения новым предложениям. Во всех перечисленных случаях желающий возразить по сути просто НЕ МОЖЕТ ВОЗРАЖАТЬ, поскольку себя этим полностью дискредитирует, показывая, что заботится о благих целях только для виду, на деле преследуя личные неблаговидные цели грабежа и даже фактически убивания всех людей в обществе.

Следует заметить, что общество сейчас уже именно какими-то фрагментами ПОДХОДИТ к готовности обсуждения изложенных проблем. Хронические неудачи "реформ" – стала уже летучей хлёсткая фраза "хотели как лучше, а получилось как всегда" – порождает всё более настойчивые сомнения, подозрения в наличии каких-то именно ГЛОБАЛЬНЫХ препятствий "выбранного пути". Такая серьёзная организация, как ООН, всерьёз выражает озабоченность переполненностью планеты вредными выбросами от деятельности человека, говорит и о явной избыточности и опять-таки переполненности автомобилями и т.п. – фактически всё более требуя все больших "ограничений". От чего легко перейти к представлению о переполненности деятельностью вообще. И возможность сократить деятельность в добрый десяток раз тут опять вряд ли может быть проигнорирована. А серьёзность проблемы "переполнения" тут наглядно показывает "испортившийся климат". Об избыточности товаров уже много говорят на Западе, отмечают, что "товаров стало явно слишком много", что "выбирать из множества практически одинаковых товаров у людей уже не получается", "люди страдают из-за этого", "получая соответствующий невроз", и даже "психическое расстройство". Людей на Западе всё более ориентируют "не гнаться за деньгами", уже в школах вводят курсы обучения чтобы "радоваться простым ценностям вроде семьи, а не карьере и богатству" – призывая фактически ограничить потребление и признавая невозможность достичь удовлетворения в потреблении благ. Но если, как уже говорилось, люди перестанут гнаться за благами, всё западное общество просто остановится и останется "без стимула". Так что на деле всё это совсем не выход из затруднения. Но обсуждение – опять подготовлено. Вообще, проблема потребительского образа жизни, нежелания даже, как скажем, сообщают во Франции, рожать детей – "чтобы не испортить фигуру" – и работать – "чтобы не отвлекаться от радостей жизни" – стала ясна и на Западе. О необходимости ограничения рекламы не говорит сейчас только ленивый. А упоминаемые преобразования как раз делают бессмысленным и рвачество рекламы – ведь напомним, получить барыш лично для себя при описываемых преобразованиях просто нельзя, а тогда нет смысла и в оголтелом извлечении прибыли – и реклама и ограничивается, и превращается в просто полезное достоверное информирование. Больше того – так устраняется вообще любое рвачество, опять скажем, и в торговле – убирая разом и любой обман-обвес, и завышения цен, и фальсификацию товаров, и другие проблемы – от качества до безопасности защиты труда! – опять всё то, что интенсивно сейчас волнует общество!!!

Повторим, описываемые преобразования устраняют в принципе любое рвачество – в том числе и в управлении, устанавливая эффективную антикоррупцию! А по борьбе с коррупцией, в потрясение размахом последней, сейчас предлагаются самые жёсткие меры. Но все они принципиально окажутся неэффективными. Ведь для коррупции в обществе имеются по сути самые серьёзные основания. Во-первых, коррупция вообще-то представляет из себя очевидную псевдодеятельность. А последняя сейчас интенсивно пытается развиваться, поскольку ОБЩЕСТВЕННО ВОСТРЕБОВАНА. Концентрация производства объективно происходит и в "реформаторском" обществе. Тогда требуется также объективно выстроить и ОБРАТНЫЙ "поток денег" – идущий, в частности, к коррупционерам. Так что коррупцию питают корни реформ с Запада. Далее, коррупцию питают и неудачи "реформ". В условиях обозначенного, в частности, и в этой книге, уже полного и неизбежного КРАХА "преобразований", обычная карьера чиновника принципиально ненадёжна и слишком быстротечна, чтобы он мог всерьёз рассчитывать на долговременную работу. Честной работой так себя не обеспечишь, и именно думая о будущем, чиновник вынужден "вознаграждать себя сам". И коррупция принципиально неустранима и по этой причине. Заметим – воруя, чиновник так "повышает себе зарплату". И если бы удалось на деле ограничить это, то его "работа" стала бы разом НЕПРИВЛЕКАТЕЛЬНОЙ. И вызвала бы массовый отток чиновников. И что тогда – призывать привлекать их резким повышением жалованья? Ясно, что это по сути неверный путь. И бесполезно пытаться устранить проблему коррупции АДМИНИСТРАТИВНЫМИ методами – "призывать честных" и пытаться как-то "следить за чиновниками". Последнее, кстати, ещё более бессмысленно, чем кажется, поскольку тогда бы пришлось кому-то следить за аппаратом управления в его по сути ВЫСШЕЙ, "секретной", не предназначенной для сверхпубличного обзора, самой ПРИОРИТЕТНОЙ деятельности – дублируя ГОСУДАРСТВО и УПРАВЛЕНИЕ. За которым в принципе не уследишь, в частности, и из-за слишком увеличивающейся многочисленности последнего. Ясно, что для уверенности, что их не обманывают, людям нужен не показ каких-то отдельных действий управления, или даже наказания провинившихся чиновников, а СИСТЕМА коллективной обеспеченности чисто бескорыстных действий. Такая система теперь предложена. Она состоит не из людей – и поэтому объективно безболезненно может быть "выше управления". Она не требует контроля чисто управляющих действий и не противоречит требованиям "секретности". Она глобальна – охватывает всех. Она и просто сокращает непомерно разбухший аппарат директивного управления. И эта система проста – нельзя КРАСТЬ. Управление обществом эффективно ограждается от корысти. Но одновременно так же ограждается от корысти и управление ПРОИЗВОДСТВОМ. И это не недостаток предлагаемого, а достоинство. Ведь почему не нужно распространять критерий "общественного" и на производство – особенно, если все заводы в конечном счёте построены или прямо на народные деньги, или на прибыли, полученные от продажи явно принадлежащего народу сырья? В любом случае, повторим, очевидно, что обсуждение упомянутых проблем, как нам дальше жить, зачем жить и трудиться, и какие цели при этом ставить, назрело и в реформаторстве, и во всем мире. И явные неудачи "реформ" – как и серьёзнейшие проблемы в мировом развитии – также только подталкивают к этому.

Воспитанные на поэтике конкретностей классических революций энтузиасты последних с явным недоверием отнесутся к внешне "чисто словесным" действиям. "Словесной не место кляузе – ваше слово, товарищ маузер" – припомнят они тут известные слова поэта. Но уместно будет напомнить таким "любителям чисто практических действий", что до "маузера" дело вообще может дойти, только если предварительно "идея овладеет массами". А "идея" – это и есть в первую очередь "слова". И при правильной постановке дела, как мы это здесь всё время обосновывали, до "маузера", то есть до чисто силовых столкновений, дело можно будет и не доводить, проводя преобразования и без силовых крайностей. Однако заметим тут, что новые "словесные" и действительно по типу МИРНЫЕ действия – принципиально не одни только бесхребетные "уговоры", хотя внешне и имеют форму "только слов". Но ведь и какой-нибудь компьютерный ПАРОЛЬ формально "всего лишь только слово" – но вызывает подчас и глобально-переворачивающие весь мир изменения. Так и новые слова ПО-НОВОМУ сочетаются с изменившимися СТРУКТУРАМИ ОБЩЕСТВА. Уже говорилось, что новые словесные формулировки нельзя опровергать, не компрометируя себя при этом таким возражением. Возражать против нового тут – обрушивать на себя негодование общества, уничтожать самого себя. Повторим, что призывать работать зря в десять раз больше необходимого звучит чистым издевательством, и для любого политика или руководителя самоубийственно. Но это только меньшая часть такого глобально-словесного действия новых "слов". Новые представления ПОЛНОСТЬЮ ОБРУШИВАЮТ ОСНОВЫ СУЩЕСТВОВАНИЯ ПРЕЖНЕГО ОБЩЕСТВА. Если люди узнают, что на деле для дальнейшего существования общества достаточно трудиться в 10 раз меньше, чем предлагается им сейчас, ПЕРЕРАБАТЫВАТЬ в 10 раз больше после этого их просто не заставишь. С сокращением существования, с сокращением в 10 раз сроков жизни людей на планете будет то же самое. И не принимать готовых методов продлить жизнь людей будет значить намеренно убивать их. Переполнившаяся в 10 раз экономика перегружает в 10 же раз биосферу, в частности, нагляднейше портя климат – и игнорировать это тоже, как уже говорилось, просто нельзя. Знание, что квартплаты надо повышать в 10 раз просто обрушит "реформы". И то же самое произойдёт, когда люди узнают, что управлять ими другие люди уже просто не могут в принципе, что систему общественного регулирования нужно строить уже совсем иначе, а все прежние методы управления – дебилизм, насильничание и убивающее всех самодурство. Т.е. когда люди во всей массе общества всё это узнают, они просто не смогут жить по прежнему. В какой-то мере описанное – это новые действенные меры по сути перевода гражданской войны из силовой в информационную плоскость. Но одновременно это и ещё одно доказательство того, что правда действительно "самое сильное оружие на земле". И напоследок можно сказать, что по мере развития и общества, и силы идей, последние – идеи – становятся по сути САМОДЕЙСТВУЮЩИМИ, действуют помимо непосредственных усилий по их внедрению людей. Если возможно непосредственно общественное регулирование, т.е., так сказать, "государство без чиновников", по возможен и аналогичный приход к нему – "революция без революционеров", "революция идей", революция прямо "в головах", а не "на улицах"!

Новые методы фактически не оставляют "властям" возможности действовать иначе, как только начать поддерживать эти новые преобразования – для чего, как уже говорилось, складываются объективно соответствующие условия. Можно сказать, что "власти" просто вынуждаются тут на единственно возможные разумные действия – ещё раз повторим, для "власти" просто ВЫГОДНЫЕ. Но одновременно это вынуждение и не является каким-то грубым СИЛОВЫМ действием, против которого "власти" могли бы предпринять какую-то "запретительную" ответную реакцию. Не секрет, что именно ощущая свой провал, разгром и проигрыш, и обострение противостояния в обществе, "власти" теперь всячески запрещают возражения под видом "борьбы с экстремизмом". Так, запрещены "подмена властных полномочий", "призывы к насильственному свержению строя", "разжигание национальной и религиозной розни". Далее к последнему пункту может быть прибавлен и запрет "социальной розни", делающий вообще незаконной всю критику богатых. С этой точки зрения заметим, что новые представления и методы под эти определения СОВЕРШЕННО НЕ ПОДПАДАЮТ. Насильственного свержения строя тут нет и в помине, наоборот, всемерно призывается фактически плотный контакт с действующей властью – а призывы, советы "власти" действовать определённым образом всегда дозволительны. При эффективном ВЫНУЖДЕНИИ власти на нужные народу и обществу действия, тут нет и "подмены властных полномочий" – поскольку власть ВОЛЬНА действовать и противоположным образом. А то, что при этом она себя полностью дискредитирует и настроит против себя людей – так это тут уже только особенность, хотя и очень характерная и привлекательная, СИЛЫ новых убеждений. Предупреждая об опасности для "власти", оппозиция тут опять власти только помогает. Также здесь не разжигается рознь, даже социальная, наоборот, всё время говорится о необходимости единства человечества, а все рассуждения основываются чисто на понятиях очевидной НЕЭФФЕКТИВНОСТИ общества, не противопоставляя богатых и бедных – но решая одновременно и все социальные проблемы. Более того, здесь именно призывается не доводить дело до розни – до неизбежной розни, иначе социального взрыва и бунта. Заметим, что призывающие как к методу своего преобразования общества к стачкам, давлению народных масс на власть для признания результатов выборов, и тем более к прямой революции, все они – т.е. по сути всё крыло радикальной оппозиции – по сути совершенно НЕ МОГУТ публично говорить о назревании бунта – поскольку именно в бунте видят свой "метод преобразования", в бунте фактически заинтересованы, и такие высказывания по сути опять-таки получаются прямым подстрекательством к мятежу. Новое же, повторим, принципиально МИРНЫЕ методы преобразований позволяют преобразователям ДИСТАНЦИИРОВАТЬСЯ от мятежа, и тогда беспрепятственно говорить о назревании последнего как об опасности, которой хочется избегнуть. Более того, в новых условиях ответственность за кровопролитный бунт теперь фактически возлагается НА ВЛАСТЬ – которая не хочет на деле его избежать, а только усиливает его неизбежность своими действиями. И даже никто не обвинит “в инспирировании с Запада” представлений, что Запад принципиально “кончился”. Значит, невозможны санкции как в отношении “оранжевых революций”. Дополнительно заметим, что незапретимым получается и предупреждение о той катастрофе, к которой по новым представлениям идёт человечество – как незапретимы и рассуждения об опасности ядерной войны, экологической угрозы, "потепления климата", или даже того же уже упомянутого ООНовского "переполнения мира автомобилями". И всё это также нельзя и засекретить – как по закону не могут быть объявлены государственной тайной обстоятельства, прямо угрожающие жизни людей. Опасность сокращения в 10 раз возможного существования человечества прямо подпадает тут под эту формулировку.

Какими могут быть практические действия по проведению новых преобразований? Здесь уже подчёркивались особые характерные свойства последних: крайняя незначительность нужных изменений во внешних формах общества, возможность использовать при этом действующую власть, и практическую невозможность возражать новым представлениям. С этой точки зрения для проведения преобразований было бы достаточно, как уже говорилось, всего-навсего о них ШИРОКО ОПОВЕСТИТЬ ОБЩЕСТВО – что совершенно не привязывается к каким-то "выборным" срокам и может производиться в любое время. Инициатива здесь будет полностью на стороне так действующего. При всем приглашении действующей власти к новым преобразованиям и по большому счёту выгодности их для неё, всё-таки нельзя исключать, что "по инерции" власть, возможно, первоначально захотела бы и ЗАМОЛЧАТЬ тревожащие её преобразования. А в случае, если бы её когда потом в этом упрекнули – тут всегда готов был бы ответ, что "она это не знала". Чтобы исключить это, и необходимо о новых преобразованиях ЗАГОВОРИТЬ. Тогда молчать об этом будет просто невозможно, и все, как уже показывалось, должны будут только ринуться всё это обсуждать. Ведь, повторим ещё раз, невозможно говорить о мелочах, когда речь зашла о глобальных определяющих подробностях. Для того, чтобы вызвать такую реакцию, в принципе нужно гораздо меньше сил, чем для непосредственного "информационного противоборства" классических действий, для непосредственной агитации "с завоёвыванием большинства". Для такого воздействия в принципе было бы достаточно и того весьма ограниченного медиа-ресурса, которым заведомо УЖЕ РАСПОЛАГАЕТ сейчас оппозиция. И преобразования общества в коммунизм можно было бы совершить тоже уже сейчас. Заметим – сомневающиеся в такой особой силе новых представлений "вразумить власть" по сути ничем не рискуют. Ведь начав пропаганду новых идей – невозможности капитализма существовать и требований методов самоорганизации в регулировании общества, налаживания подлинной эффективности и справедливости в сочетании с объяснением крайней кризисности происходящего – эта пропаганда со временем всё равно привела бы к "завоеванию умов" и набиранию большинства сторонников И ОБЫЧНЫМИ, традиционными МЕТОДАМИ – без использования при этом "власти". Это, можно сказать, вдвое повышает "вероятность успеха". И это, кстати, дополнительный аргумент, подталкивающий "власть" к участию в общем деле – "торопитесь присоединиться, а то опоздаете. В случае крайней нужды преобразования будут сделаны и без вас". Отметим, что в случае самостоятельного, обычного прихода к власти на основе новых идей устраняются и многие прежние затруднения этого процесса, которые мы ранее описывали. Исказить, заболтать преобразования из-за их крайней простоты не смогут уже ни сами новые преобразователи, ни "противоположно настроенные парламенты". Заметим, что даже деятельность тут немногочисленной оппозиции "во враждебно настроенных парламентах" оказывается уже по делу и не разочаровывает поддерживающих в своих представителях – поскольку используется уже для постоянной пропаганды краха "реформ" – которая, как говорилось, может быть крайне усилена – и необходимости новых преобразований. А говоря о неизбежных негативных "результатах" реформ, с этим придётся поневоле соглашаться. Повторим, внешние формы существующего общества для осуществления описанного коммунизма надо "подтолкнуть" совсем по сути незначительно – и если "революцию" в парламенте не сделаешь, то этого не скажешь так категорично явно в отношении описываемых изменений. Их, опять повторим, принципиально можно осуществить и "без изменения власти" – т.е. и "парламентски".

Обращаясь к оппозиции, здесь мы неоднократно утверждали, что "лучше иметь коммунизм без революции, чем революцию без коммунизма". Но являются ли коммунистическими описанные отношения? Ведь у излагаемого явно есть и существенные отличия от традиционных классических представлений о коммунизме. И вообще – многие, особенно в последнее время, привыкли уже считать, что коммунизм – это что-то вообще невозможное, или в лучшем случае очень далёкое и туманное. И вдруг мы предлагаем его установить. Поэтому этот вопрос явно заслуживает особого рассмотрения. Здесь следует сказать, что отношения коммунизма как реально устанавливаемого общественного строя по сути серьёзно до сих пор вообще никогда ещё не рассматривали, лишь агитационно приписывая трактуемому "коммунизму" черты нынешних НЕ КОММУНИСТИЧЕСКИХ строев – например, утверждая фактически вечность "плановости", Политбюро, и т.д. Поэтому ряд положений о коммунизме по сути очень наивен и умозрительно надуман, во многом просто сусально-сказочен, – оттого и представления о коммунизме как о "нереальном". С другой стороны, у общества, как говорилось, возникли серьёзнейшие затруднения. И многие особенности нового строя вне этих затруднений просто непонятны – зачем они нужны. Соответственно прийти к ним "со стороны" принципиально нельзя. С другой стороны, если они уже сформулированы, далее несложно убедиться в том, что они по сути сводятся к прежним формулировкам "классического" коммунизма.

Ранее уже говорилось, что собственность в современном обществе насущно требует "приведения в соответствие числа пользующихся плодами производства с числом производством владеющих" – т.е. требует полного обобществления. И тут следует сказать, что несмотря на сохранение внешней оболочки "рыночного" частнособственнического общества с его "частными фирмами", "конкуренцией" и т.д., в описываемом обществе между людьми действуют строго отношения собственности чисто общественной. В промежуточном варианте "ограничения богатеньких" это проявляет себя в использовании всех прибылей строго на общественное развитие – когда их не может присвоить какое-то частное лицо. Частное присвоение и частная собственность тогда невозможны. А если собственность не частная – значит, она общественная. В более полном варианте "самоорганизации" она и тем более чисто всеобщественна – так как на основе "соревнования с вытеснением с уже занятых мест" к ней в любом месте может подключаться абсолютно любой член общества. И в этом случае степень обобществления собственности явно куда выше, чем она была при плановом социализме, когда возможность доступа к формально "общей" собственности, приёма на работу и увольнения с неё зависела не от простых людей в обществе, а от "начальников". И этому вообще препятствовала проблема уже упомянутой "избыточности" наличествующих производств, "уже достаточности" их. Теперь же обеспечивается "подлинная вседоступность любой деятельности НЕЗАВИСИМО от последующей КОНЦЕНТРАЦИИ производств", "отношения концентрации производств НЕ ПЕРЕНОСЯТСЯ на отношения людей". Здесь заметим, что классические неэффективности, проявляющие себя в капиталистическом общество между отдельными производствами – "выравнивания нормы прибыли", "дифференциации оплаты труда", "конкуренция", "рыночного определения спроса и предложения", а также новая неклассическая неэффективность "морального износа оборудования" – вообще-то определяются не самими "рыночными" отношениями как таковыми, а лишь отношениями ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ в обществе – и как показано в книге "Неизбежность общества без власти...", в новом обществе совершенно не проявляются. Чтобы не дублировать изложение, которое само по себе достаточно объёмное, тут не приводится конкретное рассмотрение этого, адресуя читающего прямо к упомянутой книге. Но, как там показано, таким образом снимаются и все возражения в неэффективности внешней формы рынка. В итоге, повторим, можно считать показанным, что новые преобразования основываются на чисто общественной собственности. И уже по этому видно, что новый общественный строй может быть только либо самим коммунизмом, либо переходной формой к нему – социалистической. Причём при явно большем развитии "общественности" собственности – не зависящей от начальства – ещё более социалистической, чем "плановая".

В обоих описываемых новых общественных моделях производится явное РАЗГОСУДАРСТВЛИВАНИЕ общества. Регулирование общества при них происходит вполне отчётливо уже без государства. Отметим, что здесь речь идёт вообще не о каком-то равномерном уменьшении вникания государства в деятельность общества ВО ВСЁМ МНОГООБРАЗИИ последнего, как это только и подразумевается, когда сейчас обычно говорят о "разгосударствливании". Во всех разговорах о "разгосударствливании" сейчас вообще речь не заходит дальше только некоторого по сути ПОСЛАБЛЕНИЯ государственных "вожжей", не помышляя о вообще их "отпускании". При этом настоящего разгосударствливания ни в коей мере не происходит, государство продолжает по прежнему "охватывать всё" в обществе. И проделывать это, как уже говорилось, с очевидностью должно не только "плановое хозяйствование", но и какая-нибудь даже "совершенно свободная рыночная экономика" на основе частной собственности, неизбежно требующая насилия для функционирования последней. И всё большего государственного оформления всех частностей, которые для этого неизбежно требуют централизованного "сведения" – и даже непременно "сведения в одной голове"! Как уже говорилось, общество усложнилось настолько, что всё это исторически уже совершенно исчерпано. В отличие от этого, описываемые новые модели требуют остаточного регулирования государством даже в худшем случае ТОЛЬКО МАЛОЙ ЧАСТИ всех отношений общества. И невозможность больших личных трат при "ограничивании богатеньких" определяет автоматическое использование всего остающегося "дохода" только на общественные нужды – и за этим уже совсем не нужно детально следить. Ещё более обобществлённо делится весь результат между всеми членами общества при "самоорганизации", точно так же определяя возможность только общественного использования наработанного. Т.е. основное регулирование в обществе становится возможным уже не как государственное, а как чисто ОБЩЕСТВЕННОЕ – и в принципе, совсем без государства. Подчеркнём, что при этом происходит действительно регулирование, а не анархия, как может быть, кому-то поверхностно и показалось бы. Так, проследим, как устраняется в обществе, скажем, преступность. По "государственному" варианту надо преступность учитывать и по результату учёта формулировать закон, следить за его исполнением, судить и сажать провинившихся в тюрьму. По новому же методу в обществе просто СОЗДАЁТСЯ СРЕДА, ДЕЛАЮЩАЯ БЕССМЫСЛЕННЫМ ВОРОВСТВО, делающая невозможным ПОЛЬЗОВАТЬСЯ плодами преступления. И преступления "убираются". Точно так же члены общества чётко ориентируются на полезную для всех деятельность. Так насколько заслуживает всё это название "анархии"? Нет, это, повторим ещё раз, просто совершенно новый вид регулирования – уже не государственного, а общественного. И с этой точки зрения новые преобразования – уже явно чистый коммунизм.

Классический коммунизм исстари позиционируется как "общество без денег". И помимо того, что такое общество явно возможно только лишь где-то в весьма отдалённом будущем, здесь сразу возникают множественные трудности и неясности. Просто непонятно, как такое общество должно функционировать. Если и можно "теоретически" согласиться с тем, что "люди будут стараться работать как можно больше и лучше", то всё равно встаёт вопрос, как определять "лучшую работу" – что как понятно, неизбежно потребовалось бы даже при самосовершенствовании, для которого с очевидностью тоже "нужен ориентир". Какой-то "ориентир" обязательно нужен даже при "коммунистическом соревновании". Тогда всё равно становится нужен учёт "общественно-необходимых затрат труда" – что по сути эквивалентно какому-то аналогу стоимости и требует фактически отслеживания чего-то такого, что по сущности походит на одну из функций классических денег. С другой стороны, производить всего "как можно больше", как мы видели, вообще становится не только совершенно НЕ НУЖНО, но и вредно и НЕДОПУСТИМО – из-за явного перерасхода на избыточное производство невосполнимых природных ресурсов. А при сокращении рабочего дня до десятков минут или ещё даже меньших сроков – этому нужен какой-то строгий организатор и ОГРАНИЧИТЕЛЬ. Как уже говорилось в книге "Неизбежность общества без власти...", в качестве такого ограничителя-организатора и могут выступать все прежние деньги – только с ИНВЕРТИРОВАННЫМИ ФУНКЦИЯМИ. Так, если прежде деньги функционировали по принципу "произвел товар – обменял его на деньги – затем потребил товар", где первоначальным стоит неограничиваемое ПРОИЗВОДСТВО товара, то теперь уже возможно функционирование по другой схеме – "взять товар – восполнить убыль произведённого" (с помощью тех же денег), где первично уже ПОТРЕБЛЕНИЕ. Таким образом, деньги могут поддерживать сильно сокращённый строго достаточный производственный оборот общества. При этом и производиться может ровно столько благ, сколько нужно (достаточно), и одновременно функционирование общества остаётся привычным, и может с успехом осуществляться уже сейчас, а не где-то только в далёком будущем. Лозунг ФИЗИЧЕСКОГО отсутствия денег в "классической" трактовке коммунизма логически заменяется теперь ФАКТИЧЕСКИМ отсутствием ВЛАСТИ денег при новом общественном строе. В какой-то мере так уже было при социализме, когда деньги не имели той власти, какую имеют при капитализме. Но всё же – частично имели, как это будет разобрано в следующей главе.

С проблемой наличия или отсутствия денег при коммунизме прямо пересекается проблема поощрения в таком обществе. Как известно, классические представления требуют от коммунизма "чисто морального стимулирования труда" – противопоставляя таковое материальным формам поощрения при всех бытовавших до того формах общества. А это требует от "традиционного" коммунизма сугубой "сознательности" всех его членов, что вообще-то явно нереально. И даже фактически оппортунистическо – является отступлением от материализма. Ведь материализм учит, что бытиё определяет сознание, и соответственно, сознательность – как явное проявление сознания – не может не быть отражением чисто материальных корней. А при ставке на "материальную заинтересованность", также до сих пор только и бытовавшую в обществе, каким образом возьмётся прямо чуждая последней "сознательность"? Причём всё большая ставка на "материальную заинтересованность" даже при плановом социализме неизбежно убивает всякое бескорыстное "коммунистическое" начало. "Бригадный подряд" не случайно переходит в "арендный", в "кооператив", и в "олигарха". Переход к коммунизму здесь просто невозможен. Но с точки зрения классического коммунизма как общества БЕЗ ДЕНЕГ понятно, что допускается только чисто моральное, чисто основанное на сознательности поощрение. Ведь если денег просто нет, то нет и материальной заинтересованности. А "удовлетворение потребностей" – на котором мы ещё остановимся далее – и вообще делает неосуществимым какой-либо теоретически возможный материальный аспект. Отсюда, повторим, и происходит тезис о "чистой сознательности". Сохранение же денежных расчётов не только позволяет сохранить форму взаимодействия людей через платежи – не отбрасывая коммунизм в неимоверное будущее – но и позволяет установить МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКУЮ форму по сути НЕ МАТЕРИАЛЬНОГО – т.е. не денежного стимулирования! При сохранении денег, стимулирование в новом обществе осуществляется по сути вообще не деньгами. При переходной форме – "ограничении богатых" и возможности получить только по сути одну и ту же максимальную общую для всех не очень большую сумму "личных доходов" – поощрение осуществляется фактически теми суммами, которые используются для общественных нужд, т.е. не потребляются самим поощряемым – и является не личным, не материальным, а моральным! Правда, с точки зрения научной объективности следует добавить, что такое "нематериальное" стимулирование осуществляется не для всех, а для "очень богатых", а основная масса трудящихся получает несколько различающуюся зарплату, размерами которой и поощряется – почему этот вариант и заслуживает названая переходного. В полноразмерной же "самоорганизации" уже для всех людей стимулирование деятельности осуществляется уже не сколько деньгами – хотя размер зарплаты по прежнему несколько варьируется – сколько конкурсным "соревнованием", т.е. соревновательным подпором друг друга работающими из-за возможности "вытеснения". И это определяет уже совершенно "не материальное" поощрение в обществе – хотя, повторим, и не вымышленное, а уже вполне материалистическое. Добавим, что система такого поощрения действует как глобальная – т.е. всеобщественная – придавая обществу опять же вполне отчётливый признак коммунистического.

Как известно, существуют две главные расхожие формулировки – два принципа социализма и коммунизма – "от каждого по способностям, каждому по труду", и "от каждого по способностям, каждому по потребностям". И отличие коммунизма от социализма в них определяется только в последнем пункте. При этом заметим, что само такое отличие фактически ПРОТИВОПОСТАВЛЯЕТ получение "по труду" получению "по потребности", фактически признаёт, что при получению по труду потребности удовлетворяются не полностью. Но как неоднократно подчеркивалось в частности и в уже много раз упоминаемой книге "Неизбежность общества без власти...", где одна из частей прямо посвящена разбору проблем коммунизма, какими критериями определять потребности? Желанием людей? – Но они – эти желания – определяются многими обстоятельствами в обществе, в том числе и к настоящему потреблению, как не раз уже говорилось, отношения по сути не имеющими. (Псевдодеятельность.) По классическому представлению о коммунизме есть "нужные" потребности, и "лишние", "неправильные", от которых людей нужно просто "лечить". ("Перевоспитывать" в тюрьмах и лечебницах, "поражать в правах" и т.д.?) А определять набор "нужных" потребностей должен, видимо, "план", т.е. "начальник". Всё это по сути вообще весьма далеко от коммунистичности. В новых же общественных представлениях всё это гармонично объединяется. С одной стороны, при этом в обществе не раззуживается ненужное желание избыточных благ, ни для "загрузки производственных мощностей", ни для "социального выделения". Т.е. набор действительно нужных потребностей – которые при этом никто искусственно не определяет! – достаточно мал. С другой стороны – при явной избыточности производственных возможностей и рабочем дне, составляющем меньшую часть дня – они заведомо могут быть полностью удовлетворены для всех. С третьей – при разделении рабочих мест на равнодоходные порции – с разной продолжительностью зарабатывания своего дохода – различия в продолжительности рабочего дня при ОДИНАКОВОМ удовлетворении ОДНИХ И ТЕХ ЖЕ потребностей будут вполне достаточными для осуществления побуждения к труду, для стимулирования деятельности в обществе. Тут, с одной стороны, люди получат ВСЕ свои потребности – проработав за них полчаса или два часа. Но с другой стороны, и будут явно стремиться работать полчаса, а не два. С этим опять-таки определённым образом пересекается уже упомянутое инвертирование функции денег, опять ставящее потребление в начало денежного цикла, а не в конец его, т.е. именно УДОВЛЕТВОРЯЮЩЕЕ потребление. По всему сказанному, получается, что потребности могут удовлетворяться – люди получать "коммунистически" по потребности – с одновременным поощрением "по труду" – с сохранением денег. Предоставляем тут судить читающему, насколько всё это более соответствует традиционным коммунизму или социализму.

Следующая характерная черта общества коммунизма – отсутствие принуждения. В принципе, частично об этом же у нас уже шла речь в главах, где говорилось об отсутствии государства – аппарат которого и осуществляет такое "организованное насилие", и о ненавязывании людям жёсткого набора "нужных", "допущенных" потребностей – которые приходится опять-таки принудительно "ограничивать". В новом обществе можно принципиально обойтись без таких ВНЕЭКОНОМИЧЕСКИХ форм принуждения – за счёт уже упоминавшегося сохранения денег! Именно сохранение денежных форм расчётов требует от людей работать, по сути поддерживая прежние формы побуждения к труду. Но они становятся гораздо МЯГЧЕ – и за счёт сокращения длительности необходимого для удовлетворения всех потребностей рабочего дня, и за счёт абсолютной вседоступности любого труда для каждого. Именно фактическое получение одновременно "и по потребности, и по труду" позволяет и говорить о возможности в дальнейшем поддерживать то же денежное обращение БЕЗ ОСОБЫХ ФОРМ по его обеспечению ГОСУДАРСТВОМ – т.е. опять-таки без принуждения, а вот тут уже на основе чистой сознательности. Ведь по сути не имеет смысла каким-то способом получить товар "без денег", если все потребности заведомо можно удовлетворить непродолжительным абсолютно доступным трудом. Напомним, что это принципиально не нынешняя ситуация, когда наоборот, сколько денег не заработай – их заведомо "не хватит". Более того, в новом обществе при занятости только меньшую часть дня неизбежно встаёт вопрос, чем занять остальное время – и избегать трудиться просто глупо. Заметим, что при этом сам труд уже теряет "тягость" и "непривлекательность". И опять обратим внимание, что в отличие от уже разобранной надуманной "классической" сознательности при коммунизме, к которой по сути нельзя прийти естественным путём, новая сознательность прямо ИСТЕКАЕТ из самого обыденного образа жизни, и тогда развитие её не противоречит принципам материализма. В начальный же период всё функционирование – с элементом общественного принуждения – осуществляется сохраняющейся частью государства, особенно заметной при "ограничении богатых", когда по сути поддерживаются все элементы нынешней "рыночной жизни" – но только без богатства. А насчёт возможности перехода в будущем на какое-то полное осуществление обмена – с деньгами – без принуждения, заметим, что в какой-то мере это соответствует первобытному коммунизму, когда зачаточные формы товарообмена тоже осуществляются "без государственности". К этому и возможно какое-то возвращение "по спирали", опять-таки соответствуя обществу коммунизма.

К вопросу осуществления принуждения в обществе прямо примыкает вопрос ОПРЕДЕЛЕНИЯ того, к чему принуждать – касается это норм потребления, или чего-то ещё совершенно другого. Но очевидно, что принуждать вообще можно только к чему-то ОДНОМУ ЕДИНСТВЕННОМУ. Отсюда разговоры об объединяющей роли государства, которое вообще в принципе способно осуществлять только одну единственную "линию", об одной "идее", и так далее. Но как мы уже отмечали в самом начале этой книги, такое единство сейчас просто НЕВОЗМОЖНО. Мнения у людей будут неизбежно разные, и чем далее, тем в большей степени. И можно сказать, что это окончательно кладёт конец всякой обычной государственности. Но, с другой стороны, какое-то общее объединение все равно необходимо, причём по сути всё большее по мере того, как в обществе нарастают возможности его отдельных членов, делающие все более опасной конфронтацию. Дополнительно заметим, что как мы опять-таки разбирали вначале, экономить ресурсы возможно только во всем мире в целом, неизбежно раздирая центробежным столкновением мировое сообщество, если экономить в конечном счёте будет только часть всех стран. Но учитывая самоуничтожительность расточительства, ясно, что "на экономию" должен переходить весь мир. Т.е., как и говорили в своё время, коммунистический переход, в отличие от социалистического, должен быть ВСЕМИРНЫМ, происходить во всём мире если и не совсем одновременно, то в любом случае в очень сжатые исторические сроки – 5-10-15 лет. Именно поэтому, повторим, так важны новые методы преобразования, в принципе переводящие страны в коммунизм прямо из капитализма. При этом мир становится явно един. Но одновременно – крайне разнообразным, не направляемым никем единым по отдельности. И это тоже крайне привлекательно. Здесь следует сказать, что разговоры о многополярном и однополярном мире, которыми так любят в последнее время забавлять себя некоторые люди в псевдоучёной болтовне, по сути чисто пустопорожни и обманны. Однополярный мир-де костенеет, многополярный же "гибок" и "хорош". Но ведь ПОЛЮСОМ такого "спасительного" многополярного мира остаётся по-прежнему ОДНОПОЛЯРНОЕ и закостенелое государство! И в рамках традиционной государственности иного, как мы говорили, просто не может быть, государство "должно быть едино" обязательно. Спрашивается – при этом что, разрушительная сила "однополярности" и "закостенелости" уже перестаёт что ли действовать? Ясно, что "многополярным" должны быть не только "полюса", а и весь мир в совокупности, разнообразие нужно не "между государствами", а и непременно ВНУТРИ любого общества, в соответствии с неизбежным разнообразием его членов. И если будет на деле достигнуто такое ВНУТРЕННЕЕ многообразие, особой нужды в многополярности "ВНЕШНЕЙ" уже не будет. Теперь именно это возможно. И это гармоническое развитие всех – тоже коммунистическое.

Завершается наша книга, а также вообще в целом и более крупный цикл книг – трилогия "Проблемы современности". Последняя, как говорилось в предисловии, включает уже три книги – о проблемах современной неэффективности общества вообще ("Неизбежность общества без власти, или распределённого общества"), о проблемах общественного управления и о методах нового необходимого общественного регулирования ("Общество: регулирование без управления"), и вот теперь непосредственно о путях возможного преобразования общества ("Пути перехода".). На протяжении многих страниц мы знакомились с современными глобальными общественными затруднениями и выясняли, что может их разрешить. Было достаточно подробно разобрано, что известные из истории методы решения и общественных проблем вообще, и конкретные способы общественных преобразований в частности, совершенно не соответствуют изменившимся историческим условиям и не приводят к благоприятным для людей результатам. Постепенно "от противного" вычленялось, какие же действительные пути сейчас становятся нужны. И наконец, было сформулировано, как надо действовать в современности. Всё сказанное, снова повторим, конечно, не догма, а канва для рассуждений, потому и автор старался приводить как можно больше объяснений и обоснований – почему нужны именно такие необычные методы, как они "работают", и так далее. Здесь снова следует заметить, что и все перечисленные книги, и последняя в особенности только формально соответствуют какому-то линейному последовательному "сюжету", располагая материал – как и весь отражаемый этим материалом мир – во всём многообразии мира и даже противоречии последнего – т.е. параллельно и свободно. Поэтому опять настоятельно рекомендуется не ограничиваться одним последовательным прочтением изложенного, а постараться ещё раз вернуться к излагаемому, зная уже, о чём там "главная речь". И можно утверждать, что при этом обязательно будут заново восприниматься второстепенные, при первом прочтении оставшиеся в стороне подробности, придавая все новое и новое значение говоримому. А на последний вопрос, поставленный в последней части третьей книги – как надо правильно назвать общество с явно общественной собственностью, без государства, без материального (денежного) стимулирования и с удовлетворением всех потребностей всех его членов – ответ, видимо, возможен будет только один – это явный КОММУНИЗМ. Но хотя сам автор придаёт большое значение тому, что будущее человечества оказывается именно коммунистическим, на деле даже это и не так уж важно – хотя показывает, что перед "революционерами" ныне стоят задачи несоизмеримо более важные, чем простое "восстановление социализма", что вообще-то требует от них куда больше ответственности. Важнее, чем все прежние "догмы", оказывается то, что только совершенно новое общество решает насущные проблемы современности, только оно одно спасает нас, и только оно обеспечивает нам всем возможность далее жить. И после этого разговоры о частных "измах", как уверяли в своё время радетели реформ, действительно должны потерять смысл. Но – повторим – наше будущее – коммунистическое. И либо на всей планете будет установлен коммунизм, либо также на всей планете жить очень скоро больше никто не будет. И как неоднократно говорилось, выбор в этом тут должен быть за человечеством.

Сейчас только очень ленивый оппозиционер не говорит о "необходимости объединения". Объединиться пытаются партии, блоки, движения. С одной стороны, это явно объективно обосновано – мелкие силы ничего путного сделать не могут, а обстановка все более обостряется, просто подталкивая к действиям. Но с другой стороны – об объединении говорят уже очень давно, а ощутимых результатов этого совсем не наблюдается. И опять отметим, что для неудач наличествуют очень серьёзные причины. Разберёмся в этом поподробнее. Сейчас есть очень много партий, различающихся по своей направленности. Заметим, что сама их многочисленность вообще обусловлена нынешним РАЗБРОДОМ МНЕНИЙ в обществе – точное, тем, что старые традиционные "осколки знаний", применяемые к изменившейся действительности, описывать происходящее не позволяют, и происходящему не соответствуют. Потому, кстати, они и "осколки" – что в целом виде с действительностью не совмещаются, не выдерживают с ней соприкосновения. Такие НЕСООТВЕТСТВУЮЩИЕ действительности осколки представлений "партии" и крутят сейчас в пальцах, пытаясь как-то совместить их с жизнью. И как-то частично они "совмещаются" только потому, что очень малы, неконкретны, что на осколках этих по сути ничего нет, одни общие фразы типа "вреда богатых" или "перспектив рынка". Но любая попытка "укрупнить представления" тут неизбежно показывает, что ничего вразумительного эти слишком маленькие отрывки не представляют, на деле всё обстоит гораздо сложнее. Потому и нынешние политические силы – да и научные, добавим, поскольку процессы тут всеобщие – сейчас просто обречены на пустопорожность, мелкотемье и поверхностность. И "партии" просто неизбежно НЕ МОГУТ НЕ ПРОТИВОСТОЯТЬ. Заметим ещё, что каждая "партия" тут называет свои "осколки" единственно возможными, и от них не отступится. Но предположим всё же, произойдёт какое-то "объединение" партий – серьёзнейший вопрос, пойдут ли за ним поддерживающие эти партии ЛЮДИ. Здесь скажем, что людей в "партиях" вообще могут привлекать по сути только две сущности – ИДЕИ и ЛИЧНОСТЬ "вождя". И у одной партии, скажем так, были "идеи А", а у другой – "идеи В". Объединившись, они должны либо СОЕДИНИТЬ идеи "А+В", либо, наоборот, ОТКАЗАТЬСЯ от них – "ни А, ни В". (Понятно, что второй вариант видится тут вообще-то как куда менее вероятный. Но мы добавляем его "для научной точности".) В итоге "объединившаяся партия неизбежно ПОТЕРЯЕТ сторонников – сторонников идеи "А" не устроит наличие теперь и противоречащей ей идеи "В", сторонников "В" – наличие идеи "А". Так, если одна оппозиционная "партия" сейчас за частичное допущение частной собственности, а другая против неё – что же вообще может получиться в итоге "объединения" этого? Допущение – или запрещение? Или одновременно "и допущение, и запрещение"? Ясно, что всё это просто очевидная химера, и своим явным идиотизмом и невоплотимостью просто ещё и дополнительно отпугнёт всех людей. А останутся – если останутся! – только те, кому всё равно, какие идеи исповедовать – т.е. опять уже те "сторонники", на которых по сути даже опасно "рассчитывать". В любом случае, повторим, "объединяющиеся партии" потеряют в поддержке. Точно то же произойдёт, если идеи будут "взаимоисключены" – прежним партийцам не понравится, что руководства партий отказываются от прежде объединяющих людей идей. Аналогичный процесс идёт и с личностями вождей. Сторонники вождя любой первоначальной партии будут обязательно недовольны либо уменьшением роли своего "кумира", либо увеличением роли "чужаков". В итоге, скажем ещё раз, формальное "объединение" приведёт только к распаду поддержки его прежними сторонниками – что в общем-то именно соответствует приведённому представлению об ОСКОЛОЧНОСТИ теоретических основ нынешних партий. Вывод может быть сделан один: на основе существующих идей и лидеров сформировать объединённую партию – оппозиционную ли, или официоз, – принципиально нельзя. Реальное объединение возможно только на основе ПРОРЫВА в теории – появления теории, идеи, на деле "описывающей всё". Т.е. представляющей "континент" рядом с нынешними "осколочками". Тогда даже "потеряв" "А", "В", и т.д., люди приобретут взамен намного больше понимания. И правильно описывая происходящее, такая теория привлечёт и новых сторонников. Заметим, что такое же объединение вокруг ЛИЧНОСТНЫХ качеств "вождя" видится уже вообще невозможным, так как требует лидера, ВО МНОГО РАЗ превосходящего имеющихся "кумиров" по чисто личным качествам – сверхкрасоте, сверхдоброте, сверхчестности, и т.д. Поскольку в глазах приверженцев "кумир" и так "лучший", ясно, что это нереально. Так что дальнейшее развитие общества лежит на магистрали развития УМА, ПОНИМАНИЯ, ИДЕЙ – ЗНАНИЯ, а НЕ ВЕРЫ. Итак, объединение возможно только на основе появления новой теории общества. И заметим, что это не может быть только "восстановленный марксизм", или, скажем, "изучение Ленина". Всё перечисленное было уже ранее, и не спасло. Нужно СОВЕРШЕННО новое знание. И оно теперь, можно утверждать, есть.

И наконец, следует остановиться на вопросе, не нашедшем отражения в основной последовательном изложении прочитанной книги, хотя во многом со сказанным и непосредственно связанным. Это вопрос об отношении к госкапитализму, ориентацию на который всё чаще отмечают в последнее время в действиях верховного правительства. В самом деле, как говорилось, провалив "реформы", властители сейчас отчаянно ищут, как выйти из того тупикового положения краха, в котором очутились. И видят в госкапитализме именно такую возможность и немножко больше наделить людей плодами "реформ" – выправив слишком уж одиозно-резчайший социальный крен, которым так недовольны люди, и который в конечном счёте грозит просто опасным социальным взрывом. И одновременно мысля "усилением регулирования" спастись от рыночной анархии, "отменить рынок", формально его не отменяя, формально не признаваясь в своём проигрыше. И это создаёт очень большие сложности для оппозиции, поскольку таким образом у последней отбираются её основные нынешние тезисы – о необходимости обобществления (в виде госфирм), переориентации "реформ" на социальные рельсы, и так далее. Не случайно сейчас "реформаторы" госкапитализм всё чаще в полемических целях именуют даже какой-то формой "социализма", показушно обещая таким образом "возвращение прежней жизни". И оппозиция оказывается фактически совсем не у дел, так как уже говорилось, что если предлагать почти одно и то же, то действующее правительство, которое "хоть что-то делает", здесь неизбежно станет более популярно в массах, чем прямая "только попусту критикующая" оппозиция. Встаёт вопрос – как по этому поводу действовать и что говорить, если попечение о всех социальных улучшениях перехватывает официоз. И тут опять незаменимы новые представления. Они чётко показывают, что госкапитализм совершенно НЕ ДАЁТ выхода из комплекса сегодняшних затруднений. В основе которых, как всё время говорилось, лежит производственное переполнение, вызывающее неэффективную псевдодеятельность, завышение всех действий в десять раз, и вырождение управления, не вмещающее уже все процессы "в одной голове". И никакое "усиление государственности", попытки нарастить ВНЕШНЕЕ, принципиально обречённое управление здесь не помогут. А попытка "социализировать реформы", не устраняя причин кризиса, точно так же несостоятельна, как и призывы оппозиции "снизить квартплату", не устраняя причин 10-кратного квартплат взвинчивания. Всё это было уже ранее разобрано – и порочность вообще "западного пути" сверхпотребления – которого не отменяет госкапитализм, и неизбежное недовольство "ограничениями"-регулированиями. А новые представления тут ясно показывают, как именно на деле нужно реформировать общество – и позволяют эффективно критиковать и любой "госкапитализм", предотвращая попытку попробовать на практике и этот обманный "путь", усиливая и затягивая нынешнюю агонию "реформ", отсрочивая настоящее спасение.

Ещё одна невозможность продолжать капитализм не могла быть изложена в ряду с другими обоснованиями по причине заметно большей сложности её описания; но привести её всё же, наверное, нужно. Это – ещё один фактор нарастающей неэффективности капитализма как строя. В уже неоднократно упоминавшейся книге "Неизбежность общества без власти..." анализу эффективностей общественных систем посвящена целая часть; вкратце повторим излагаемое там и теперь. Деятельность в капиталистическом обществе с очевидностью имеет РАЗНУЮ ВЫГОДНОСТЬ. Также очевидно, что частные предприниматели будут стремиться заниматься деятельностью именно наиболее выгодной, массово перемещая туда свои "бизнесы". В результате там создается ПЕРЕИЗБЫТОК действий, "товар" будет перепроизводится, предложение превысит опрос. И более выгодный товар будет продаваться по цене ниже стоимости, КОМПЕНСИРУЯ меньшим барышом большую выгодность деятельности. А менее выгодные товары будут недопроизводится, возрастая в цене. Так все виды деятельности в капиталистическом обществе ВЫРАВНИВАЮТСЯ, становятся РАВНОПРИБЫЛЬНЫМИ и РАВНОПРИВЛЕКАТЕЛЬНЫМИ. Любопытно, что так капитализм оказывается ориентирован на столь презираемое ныне РАВЕНСТВО. Но вернёмся непосредственно к неэффективностям. Для завышаемых видов деятельности создаётся избыток и средств производства, которые оказываются таким образом принципиально НЕДОЗАГРУЖЕННЫМИ. Поскольку недопроизводимые "невыгодные" виды деятельности тоже должны производиться, то всё это определяет не колебания эффективностей "вверх-вниз" от некоего "среднего уровня", а ОБЩУЮ НЕЭФФЕКТИВНОСТЬ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ВООБЩЕ. Которая, как несложно видеть, только РАСТЁТ по мере усложнения деятельности в обществе, неизбежного усиления её разнообразия, в том числе и в доходности. Таким образом, рыночное стихийное регулирование производства неизбежно "разрывает" капиталистическое общество "неэффективностью выравнивания нормы прибыли" – так этот процесс научно называется. Одновременно нарастает и неклассическая, не проявлявшаяся во времена Маркса "неэффективность морального износа оборудования". Средства производства сейчас сменяют друг друга намного быстрей, чем могли бы работать – поскольку уже становятся "невыгодными" при "конкурировании". И на эту смену фактически ещё совершенно новых и годных станков уходит зря всё больше сил. Это тоже недопустимо. Во времена Маркса, повторим, этого совершенно не было, станки изнашивали себя до ФИЗИЧЕСКОЙ непригодности. И эта неэффективность с развитием общества тоже, повторим, растёт, требуя менять всю структуру общества все быстрей – делая невозможным дальнейшее существование. В упомянутой уже книге было проанализировано, что здесь не поможет и плановость – из-за в основном вырождения управления, опять-таки усложнения общества, не охватываемого уже разумом отдельного человека. Выход опять дают только самоорганизующие методы. При "ограничении богатых" прибыль не является уже движущей силой стремления строить новые заводы – и могут сосуществовать рядом заводы "с разным уровнем прибыльности и оборудования". И то же при более развитей "самоорганизации", где прибыль опять-таки делится на всех. Но в целом это ещё одна причина неизбежного конца капитализма!